…Они не вспоминали о мрачных предсказаниях, опасениях и предрассудках — вспыхнувший перстень прогнал призраки, а наслаждение заставило их исчезнуть. Но надолго ли? Этого они не знали…
Утром Юля проснулась раньше Евгения, бесшумно поднялась, прошлась по комнате… Она была счастлива, тем счастьем, которое несовместимо со страхом и временем, и от которого по-прежнему светился ее перстень.
— Как странно! — беззвучно сказала она.
…Косой луч солнца пробился сквозь занавеску и, отразившись от зеркала, осветил фотографию на маленьком столике у стены. Юля испуганно замерла: Тонечка, в каком-то незнакомом ярко-синем платье, стояла на фоне зеленой травы и смотрела вверх…
Что это значит? Откуда это фото? Почему она не заметила его раньше?!
Юля осторожно подошла к столику, взяла снимок в руки, поднесла к свету… и мысленно обозвала себя идиоткой: на фотографии была изображена совсем незнакомая молодая женщина, даже не особенно похожая на Тонечку! Что за мистика? Может, освещение дало такой странный эффект?
— Жень, — позвала она, — Жень, кто это?
Евгений мгновенно проснулся, увидел фотографию у Юли в руках и тоже мысленно обозвал себя идиотом — правда, по другому поводу…
— Одна знакомая, — неохотно ответил он. — Старая…
— В таком случае она неплохо сохранилась! — улыбнулась Юля. — А как ее зовут?
— Сара… Сара Даррин, один из наших психологов.
— Очаровательная женщина, — проницательно заметила Юля, — но с одним большим недостатком: ни за что не соглашалась жить в Сент-Меллоне… Так?
— Она и не могла на это согласиться, — откликнулся Евгений. — Она умная, талантливая, ее ценят в институте… Ради чего ей было уезжать?
— Ради тебя! Или нет?
"Ты ради меня никогда не согласишься оставить друзей, — мысленно произнес Евгений, — так с какой стати ждать этого от кого бы то ни было?!"
Юля смутилась всплеску его эманации, но промолчала. Чем хороши молчаливые признания — на них не надо отвечать! Вместо этого она сказала, снова взяв в руки фотографию:
— Знаешь, эта твоя Сара… Она напомнила мне… Одного очень хорошего человека…
И повинуясь неожиданному порыву, она рассказала Евгению о Тонечке об их странной дружбе, о "Тени вампира", о непонятной ссоре и самоубийстве…
— А недавно ее перстень передали в общину, — сказала наконец Юля. — И теперь Сэм ходит, как в воду опущенный, не знаем, как ему и помочь… Погоди, а ты что, ничего не знаешь?! — вдруг удивилась она, «прислушавшись» к растерянно-недоумевающей эманации Евгения. — Ведь на бандероли стоял штамп СБ! Я думала…
— Стоп, стоп! — Евгений поднял руку, рывком сев в постели. — Еще раз, пожалуйста! Ты говоришь… Когда вам вернули перстень? Кто?!