«Может быть, он уволился? Нет, потому что в этом случае они нашли бы замену. Может, он заболел и не сможет сегодня играть? Надо же, чтобы это случилось именно сегодня! Может быть, он каждый вечер приходил, а сегодня — нет. Она не сможет всегда занимать именно это место. Дела в театре идут успешно, и все билеты проданы. И долго ждать нельзя! Время рассчитано очень точно, и его осталось так мало!»
Она слышала, как они переговариваются вполголоса. Она была достаточно близко от них, чтобы слышать все, что они говорили.
— Видел ты когда-нибудь такого человека? По-моему, у него было достаточно времени с начала сезона. Мне он не нравится.
— Может, он гоняется за какой-нибудь блондинкой и забыл все на свете? — сказал саксофонист.
— Трудно быть хорошим ударником, — шутливо заметил его сосед.
— Совсем нетрудно.
Она невидящим взглядом уставилась в программку. Тело ее напряглось. Ирония заключалась в том, что весь оркестр не отказался бы прийти ей на помощь, но реально помочь мог лишь один-единственный человек.
«Это такое же „везение“, как в ту ночь, когда бедный Скотт…» — подумала она.
Наступила тишина. Все музыканты сидели на своих местах, приготовив партитуры. Когда она уже потеряла всякую надежду и примирилась с мыслью, что ей не повезло, дверь снова открылась и тут же закрылась, пропустив фигуру, которая торопливо двинулась к свободному месту, стараясь не привлекать внимания дирижера. С первого взгляда он показался ей похожим на грызуна, и она даже удивилась сходству. Дирижер зашипел на него. Тот нисколько не смутился.
— Я познакомился с такой потрясающей бабой, — шепнул он соседу.
— Я так и знал, — сухо отозвался тот.
Он еще не видел ее, так как был занят своими инструментами. Потом приготовился к игре и впервые оглядел зал.
Она была готова к этому и уставилась на него.
— Смотри, как сегодня много народу, — прошептал он соседу.
— Да, я знаю, — отозвался тот.
Она смотрела на него, и он задержал на ней свой взгляд. Ей показалось, что от него исходят какие-то волны.
Она сосредоточила все свое внимание на программке. Как будто в этом был какой-то мистический смысл. «Викторина… Дикси Ли». Затем она сосчитала точки. Их было двадцать семь.
Довольно много. Это заняло у нее какое-то время. Потом она медленно подняла глаза.
Они встретились взглядами. Они внимательно всматривались друг в друга. Первым отвел взгляд он. Казалось, его глаза говорили; «Вы интересуетесь мной? Хорошо, я не возражаю». То же самое говорил и ее взгляд.
Прозвенел последний звонок. Все готово… Дирижер постучал палочкой, привлекая внимание музыкантов, поднял руки. Началась увертюра. Их взгляды сошлись и тут же расстались. Она считала, что все идет хорошо.