— Забавно мне такое слышать от заурядного спекулянта, — лицо незаурядного спекулянта Филиппа Николаевича приняло почти что аристократическое выражение. Просто принц советского разлива. И взгляд как у птицы, питающейся падалью.
— Мне помог всплыть нормальный естественный отбор, Филипп Николаевич. Его принцип — "лучше живет тот, кто лучше думает, бегает, прыгает, летает." А вы взлетели благодаря отбору отрицательного типа. Тут принцип таков — "лучше живет тот, кто мешает жить другим."
— Наш друг разгорячился. Кажется, он нуждается в проветривании. — Тархов что-то шепнул кавказоиду и тот передал начальские слова летчику.
— Не советую возбуждаться и вам, — я старался сохранять плавность речи, хотя адреналин заставлял метаться и сердечную мышцу, и мыслишки.
— У меня, Шварц, все в полном ажуре. Сейчас я именно тот, кто лучше думает, по крайней мере, лучше чем вы. Вы прилетели сюда как крыса, зарывшаяся в шмотье, а не как представитель «Уралтранзита», де-юре вас не было на борту. Я собираюсь сделать из де-юре де-факто. Если кто-то и видел вас садящимся в вертолет, то тогда придется отвечать пилоту Плотицыну. С него спросят за ваше полное исчезновение. Мог же он вас случайно оборонить по пути в Свердловск-37? Или высадить где-нибудь в дремучем лесу.
Хлопцы подхалимски заржали, делая приятное хозяину. Тот продолжал.
— Думаете, Шварц, я не подозреваю, из-за кого вы явились сюда. Не из-за расследования нееловского дела, не из-за папаши-старика, а из-за беленковской самочки. Так вот, девушка будет использована по прямому назначению, и станет радостно ерзать подо мной через полчаса после того, как вы превратитесь в кисель… А теперь, — хозяин торжественно обратился к прислужникам, — выкиньте эту крысу вон.
Ого, да это, кажется, про меня. Дверца распахнулась и кавказоид любезно, с «горским» гостеприимством, пригласил меня пожаловать в бурный воздушный поток.
Душа уже стала отслаиваться от тела, когда я вспомнил — сумка! Моя сумка. Она лежит под одним из сидений. Причем в боковом кармане отдыхает газовый револьвер. Ну так, под первым, вторым или третьим сидением?
— Послушайте, человек имеет право хотя бы на красивый вид после смерти, — напомнил я, пытаясь потянуть время.
— Шварц, вид у вас будет красивый вплоть до соприкосновения с нашей планетой. И вообще извините меня за «крысу». Я хотел сказать — отправьте в полет эту гордую птицу, — издевнулся напоследок комсомолец.
— Пажалуста, пажалуста, — кавказоид еще раз широким жестом пригласил меня войти в атмосферу. Сумка точно под третьим стульчаком. Я встал на колени. Стыдно, но что делать. Не хочу отдавать свою жизнь на благо Тархова.