— Каса-дель-Агила еще возродится. Когда закончится война, я отстрою дом и мы снова заживем в мире.
— Я думала, ты придешь в отчаяние, потеряв дом, — призналась Дезирэ.
— Люди гораздо важнее. Благодаря твоему предупреждению моя сестра и я остались на свободе. Я твой должник!
— Но ведь в том, что ты потерял дом, моя вина, — возразила Дезирэ, не веря своим ушам. Неужели он больше на нее не сердится?
— Так получилось, что ты просто ускорила события. Я всегда рисковал быть разоблаченным и знал, какими это грозит последствиями. Однако, если майор рассчитывает, что, разрушив мой дом, он заставит меня действовать опрометчиво, то он ошибается. Пока меня интересует лишь безопасность тех, кто от меня зависит.
— Я так рада, что всем удалось уйти. Я страшно боялась.
— Никто и не догадывался об этом, — неожиданно тепло улыбнулся он. — Ты боролась, как львица.
Пока Дезирэ перевязывала раны Санчо полосками ткани, оторванными от нижней юбки, Рафаэль собрал валявшиеся повсюду вещи. Они погрузили, что смогли, на коня Рафаэля, а Дезирэ поехала следом на Мадригале.
Слава богу, на их пути больше не было солдат Эврарда, и они прибыли на место еще до захода солнца. Лагерь партизан вызвал у Дезирэ смешанные чувства: она была рада оказаться в безопасности, но воспоминания о том, как ее привезли сюда связанной, были не слишком приятные. Впрочем, сейчас партизаны встретили ее весьма радушно.
Беглецов накормили и дали вина, но, как только Дезирэ поела, она постаралась уединиться. Ей надо было подумать.
Она сидела на склоне холма и размышляла, когда появился Рафаэль.
— Ты за мной следил?
— Ты не знаешь гор. Ночью здесь небезопасно.
— Какое тебе дело до моей безопасности? Я думала, ты мечтаешь от меня избавиться.
— Мечтал. Но я был неправ.
— Ты хочешь сказать, что можешь простить мое предательство?
— Я думаю, дорогая, мы должны простить друг друга. — Голос выдавал его волнение. — Потому что я знаю — если мы расстанемся, ни один из нас не будет счастлив. — Он протянул к ней руки. — Я люблю тебя.
— А я люблю тебя, Рафаэль. — Она прижалась к нему и положила голову на плечо.
— Я так по тебе скучал, — прошептал он ей в волосы. — Я хотел броситься за тобой, как только ты уехала. Но был уверен, что ты снова меня отвергнешь.
— В тот момент я, возможно, так и поступила бы. Тогда я не понимала, что сержусь на тебя не из-за Этьена, а из-за себя.
— Вот как?
— Арман догадался, что ты Эль Вердуго. Мне бы надо было это отрицать, а я растерялась. Я тебя предала. И справедливое отмщение за смерть брата не имело к этому никакого отношения. Я решила, что ты просто играл моими чувствами, и мне захотелось сделать тебе больно. В глубине души я сознавала, что Этьен — жертва войны, но моя гордость была уязвлена. Я жаждала мести.