— Вы выглядите задумчивой. Вам не весело?
— Нет, почему же! У меня давно не было такого прекрасного вечера.
— Рад слышать, что вы довольны, нимфа. Дезирэ залилась краской. Надо бы сказать ему, чтобы он перестал так ласково называть ее, но ее сердце дрогнуло от счастья. Она поняла, что он все еще о ней беспокоится, хотя при расставании она и наговорила ему кучу неприятных вещей.
Рафаэль взял два бокала, и они отошли к высокому окну.
С удовольствием подставив лицо легкому ветерку, Дезирэ глянула на звездное небо.
— Воздух такой прозрачный, что, кажется, можно дотронуться до звезд.
— Многие считают, что ночной воздух губителен для здоровья, — небрежно заметил Рафаэль, наблюдая за выражением ее лица: ее тонкий профиль интересовал его куда больше неба.
— Я этого не замечала. — Ее серьезный тон привел его в восторг. — Дома мне нравилось летом, когда тепло, гулять ночью в саду.
Как бы ему хотелось больше узнать о ее доме, о ней самой!
Ему придется воздержаться от расспросов. Всякая попытка выяснить подробности ее жизни была сейчас слишком рискованной. Она может обидеться. Или оскорбиться. Даже если она захочет все ему рассказать, ему бы не хотелось каким-нибудь неосторожным замечанием снова заставить ее страдать.
— В июне в Мадриде обычно хорошая погода. Но жара скоро станет невыносимой. Вам следует поостеречься.
— Я уже купила мантилью. Отбросив осторожность, он улыбнулся.
— Хотел бы я вас в ней увидеть.
Когда он так улыбался, ее сердце начинало просто кувыркаться в груди.
— Из этого следует, сеньор, что вы еще на некоторое время задержитесь в Мадриде, я правильно вас поняла?
— На пару недель. У меня здесь кое-какие дела.
— Значит, есть вероятность увидеть вас! — Сердце ее билось, как птичка в клетке.
— Вы разрешите нанести вам визит в вашем доме на улице Клавель?
Дезирэ замялась. Она не хотела терять его дружбы, но правильно ли продолжать видеться с ним, если и так она слишком много о нем думает?
— Я полагал, что время немного смягчило ваше неприязненное отношение к испанцам.
Собираясь с силами для ответа, Дезирэ отпила глоток вина.
— Я должна перед вами извиниться, — наконец сказала она, смело глядя ему в глаза. — Я была к вам несправедлива в Бургосе. Я не должна была говорить, что вы будто бы связаны с партизанами.
— Вы были убиты горем, нимфа.
— Благодарю вас. С вашей стороны великодушно простить меня, тем более что у вас есть все основания считать меня неблагодарной. В ответ на вашу доброту мне следовало бы благодарить вас, а не сердиться.
— Я хотел, чтобы мы остались друзьями. Я и сейчас этого хочу.