Дезирэ побледнела, но сумела сохранить спокойствие.
— И когда я должна его освободить?
— Как можно скорее. — Желая, видимо, смягчить удар, он добавил: — Я уверен, что можно уговорить их дать вам время.
— Если бы они разрешили мне остаться, я могла бы платить за аренду.
— Вряд ли они на это пойдут. Эти люди не нуждаются в деньгах.
— И король согласился с их требованием?
— Пока нет. Но, если он хочет сохранить их благосклонность, ему придется.
Дезирэ отлично понимала, что Жозеф не захочет ссориться с теми испанцами, которые его поддерживают.
— Я никоим образом не хочу причинять неудобства Его Величеству. Передайте ему, что я выполню требование владельцев дома.
Дюбек был явно доволен таким ответом.
— Я слышал, что супруга полковника Тьерри уже однажды предлагала вам поселиться в их доме?
— Я и сейчас благодарна ей за приглашение, но я бы предпочла снять дом.
— Примите мой совет, мадемуазель. Либо воспользуйтесь предложенным вам гостеприимством, либо возвращайтесь во Францию. В этой стране не принято, чтобы женщина жила одна, без защиты и покровительства мужчины.
— Я не могу вернуться домой. Пока.
— Надеюсь, вы об этом не пожалеете. — Она смела, но безрассудна, подумал он.
— Не пожалею, — сказала Дезирэ с уверенностью, которой вовсе не чувствовала.
* * *
На таких приемах обычно играли в карты, и поэтому в прилегающих к залу комнатах были расставлены ломберные столы. Дезирэ, обрадовавшись тому, что может на время забыть свой разговор с Дюбеком, согласилась на предложение одного из друзей Элены сыграть партию в вист.
Они выиграли две партии подряд, и ее партнер предложил увеличить ставки в третьей.
— Мы с вами разбогатеем, мадемуазель, — сказал он.
Дезирэ любила играть в карты, но азартной не была. Она отказалась продолжать игру, как ее ни уговаривали.
— Нет, нет. — заявила она, — донья Элена уже зовет ужинать.
— Да, вы правы. — Партнер Дезирэ вынул из кармана жилета массивные золотые часы. — Уже двенадцатый час. А вон идет дон Рафаэль.
Поздоровавшись со всеми, Рафаэль обратился к Дезирэ:
— Я пришел, чтобы повести вас в столовую, мадемуазель Фонтэн. Вы ведь согласитесь оказать мне эту честь, не так ли?
Он, видимо, рассчитал, что она слишком хорошо воспитана, чтобы устраивать скандал на публике.
— Да, сеньор, — ответила она, гордо подняв голову.
Они шли по длинному коридору, когда он спросил ее:
— Вы очень голодны?
— Не особенно.
— Отлично, тогда мы немного опоздаем к ужину.
Рафаэль завел ее в библиотеку. Канделябр с зажженными свечами стоял посередине большого стола для чтения. Полки вдоль стен были уставлены сотнями томов в кожаных переплетах.