- Татьяна.
На привокзальной площади, как всегда после прибытия самолета, толпился народ. Валентин, взглянув на забитый уже до предела "Икарус", заторопился было на стоянку такси, но Воронков небрежно вытащил из кармана плаща брелок с ключом зажигания, поиграл им в руках. Валентин улыбнулся:
- Вас понял, - подмигнул ему приятель, и они направились к красным "Жигулям". Валентин, улучив момент, шепнул:
- Дома представишь Таню как мою жену. Ясно?
Воронков согласно кивнул и включил газ. Машина тронулась.
День выдался на редкость солнечный и теплый.
- Да у вас тут настоящая весна! - воскликнула молодая женщина, опустив стекло и подставив лицо теплому ветерку. - Не то, что в Москве. Не люблю мороза, - тоном капризной девочки сообщила она.
За окном машины мелькнул выкрашенный в голубое уютный крестьянский домик, каких уже мало осталось в окрестностях Кишинева. Татьяна проводила его восторженным взглядом:
- Какая прелесть, не правда ли, Валентин? Нам бы с тобой такой, летом бы здесь жили, зимой в столице.
Валентин ничего не ответил, но Воронков, увидев в зеркале его сразу поскучневшее лицо, подумал без всякого впрочем, сочувствия: "Дает ему прикурить, стервочка, видать, изрядная".
"Жигуль" остановился возле небольшого особняка на одной из тихих улиц в верхней части города. В глубине двора стоял новенький свежевыкрашенный металлический гараж. Валентин завистливо свистнул:
- Поздравляю, старик, ты делаешь успехи. Тачку оторвал, и гараж успел отгрохать. Молоток!
Воронков скромно промолчал и пригласил гостей в дом. Молодая, просто одетая женщина с невыразительным скучным лицом как старому знакомому улыбнулась Валентину и вопросительно взглянула на его спутницу. Перехватив этот взгляд, Воронков поспешно произнес:
- Познакомься, Галя, это жена Валентина.
В Галиных глазах промелькнуло недоверие, однако она радушным тоном пригласила:
- Что же вы стоите, милости просим, заходите.
Когда гости привели себя в порядок после дороги, все уселись в креслах возле маленького низкого столика в гостиной. На столике в продуманном беспорядке лежали журналы. Полуголые девицы в более чем вольных позах на их глянцевых ярких обложках и аршинные буквы названий "Плейбой", "Вог", "Эсквайр" призывали, требовали, заклинали: открой, посмотри, прочитай... Татьяна полистала один, снисходительно, с видом собственного превосходства окинула взглядом замелькавших девиц, и отложила. Перевела скучающий взгляд на стены, и в ее зеленоватых глазах вспыхнул огонек. Она легко поднялась со своего кресла и подошла почти вплотную к картине в позолоченной витой раме. На картине были изображены важные нарядные дамы и господа, стоящие по обе стороны железнодорожной колеи; они с интересом и недоверием наблюдали; как окутанный клубами дыма маленький, будто игрушечный паровозик тащит за собой несколько вагончиков. Поодаль, в стороне, стояли перепуганные необычным зрелищем мужики и бабы.