Он привез много рабов и торговал ими зимой, но таких, как ты говорил, среди них не попадалось. Должно быть, они сидят в зиндане или в башне.
– Помоги Господь им и нам, – сказал де Пернель и перекрестился. – Если они в тюрьме, мы их выручим.
– Это не так-то просто. – Покачивая головой, аль Рахман отхлебнул кофе. – Не так-то просто, мой господин, ибо мои посланцы, возвратившись, сообщили нечто странное. Я бы сказал, много странных вещей. – Он принялся перечислять, загибая пальцы: – Во-первых, все псы Карамана при нем, хотя обычно он отпускал их повеселиться в наш чудесный город. Но в этот раз не отпустил – кормит, поит и держит при себе! Во-вторых, в деревне толковали, а мои помощники слышали, что он получил весть о разорении своего дома на Джербе, и теперь стража у него удвоена, он рассылает дозорных на запад и восток, и особые люди следят за морскими водами. И, наконец, в-третьих: он не вышел в море, хотя бури уже стихли, персиковые деревья расцвели, и многие реисы отправились за добычей. Он ведет себя так, мои господа, словно боится мести какого-то могущественного человека… – Старый лазутчик погладил бороду, вскинул глаза вверх и будто про себя пробормотал: – Слышали во многих городах Магриба… я слышал и другие тоже… и, думаю, слышал Караман, пес из псов…
Серов нахмурился.
– Что слышали? Говори без недомолвок, почтенный! Мы тебе достаточно платим!
– Слышали, что некий реис Сирулла, явившийся из западных стран, разыскивает женщину по имени Сайли… Но это, клянусь Аллахом, не мое дело! К тому же я стар и быстро забываю имена.
– Полезная привычка, – заметил Серов. – Значит, ты говоришь, что у Карамана восемь шебек, и все их экипажи сейчас в поместье? Это сколько же народа?
– Тысячи полторы или две, мой господин. Большая сила!
– Большая, – согласился Серов. – Так возьмешь сукно по сто десять?
– Сто. Только из уважения к тебе, светоч Аллаха.
– Сто пять, и разгрузка за твой счет.
– Ах-ха… – вздохнул аль Рахман. – Даже сам пророк тебя не переспорил бы… Сто пять. Договорились!
Они ударили по рукам, и старый лазутчик удалился. Солнце садилось, и над алжирскими крышами повеяло свежим морским ветерком. В небе бледным призраком замаячила луна, потом вспыхнули первые, по-южному яркие звезды, и темно-синий хрустальный кубок ночи накрыл город, прибрежную равнину и хребет Джурджуры, встававший на горизонте непроницаемой черной тенью. С минаретов ближних мечетей раздались призывы муэдзинов, и им тут же начали вторить другие протяжные голоса, призывая горожан повернуться к Мекке, пасть на колени и восславить Аллаха. По Его соизволению конец света еще не наступил, день прожит, и завтра, если Он не решит иначе, наступит новый день, и принесет кому-то радость, а кому-то горе. Все в руке Аллаха!