– Сделаем вот что... Ты знаешь, где находится мой офис? – И уже громче, видно, воспринимая некоторое затянувшееся молчание за мягкую форму отказа, добавил: – Тебе уже приходилось там бывать!
– Приходилось, – признался Власенков.
– Жду тебя в офисе через час, и захвати все, что успел записать.
– У меня есть сомнения...
– А не грохну ли я тебя, так, что ли? – язвительно переспросил Петляков.
– Вроде того... За последние часы со мной столько всего произошло, что я невольно опасаюсь.
– Послушай, если бы я этого действительно хотел, то сделал бы это раньше и значительно тоньше. Тебе не приходила такая мысль?
– Хорошо, – не без труда принял решение Власенков. – Я приеду.
* * *
Положив трубку, Вадим Петляков включил монитор. Через секунду на экране появилось изображение командира разведроты Антона Толкунова. Он же Карась, прозванный так сослуживцами за свою невероятную живучесть. За последние пять лет, что они не виделись, Антоша совершенно не изменился, вот только кожа на его и без того костлявом лице сделалась суше, да морщины у глаз углубились, как будто бы эти годы он рассматривал человечество через оптический прицел.
А так – прежний...
Пожалуй, что более служивого человека, чем капитан Карась, встречать ему не доводилось. Антон просто был создан для армейской службы, и поэтому не удивительно, что судьба вытолкнула его в военную разведку, где он сумел проявить себя в полной мере. Даже сейчас, по прошествии многих лет, его рейды по тылам боевиков кажутся просто фантастическими, а некоторые из них и вовсе вошли в учебники разведки, на которых будет учиться еще не одно поколение спецназовцев.
Так что с полной уверенностью можно было сказать, что он был лучшим! Находиться под командованием такого офицера было не только честью, но и большой удачей. За четыре года службы в военной разведке Толкунов потерял всего лишь двух человек – самый высокий показатель из всех спецподразделений за последние десять лет. И то эти потери можно было бы отнести на нерадивость самих бойцов. Первый, нарушив запрет, тайком ушел в соседнее село к девушке, с которой у него сложились романтические отношения, совершенно не подозревая о том, что на месте свидания его будут ждать четыре негостеприимных ваххабита. А второй, надумав подивить сослуживцев лихостью, был убит снайпером.
Дисциплина в подразделении Толкунова всегда была железной. Он вообще не любил разгильдяйства и умел закручивать гайки даже там, где, казалось бы, крутить уже было невозможно, но именно эта строгость спасала жизни. Осознание правильности его действий наступало значительно позже, когда едва ли не поминутно начинаешь воссоздавать подробности прошедшего боя, вспоминать грохот разорвавшейся поблизости гранаты и свит пуль у уха. Начинаешь невольно понимать, что отданная команда и благоразумный риск в тот момент были наиболее оптимальными из всего того, что можно было предпринять.