Трое мужчин чокнулись.
На Берлин спускался густой туман. За окном можно было увидеть его белесую пелену, застилавшую крыши и улицы. Но в квартире на Герихтштрассе тепло и уютно. Коньяк горячил собеседников, и многие трудные дела становились вдруг легкими, завтра представлялось более светлым и безоблачным. Ландвойгт открыл серебряную шкатулку, угостил Кайзера и Торглера хорошими сигаретами. Оба взяли. Жестом гостеприимного и предупредительного хозяина Ландвойгт зажег спичку и поднес огонек обоим гостям. Потом хотел прикурить от этой же спички сам, но Кайзер бесцеремонно потушил ее и сказал:
— Никогда не делайте этого, герр Ландвойгт! Вы меня извините за то, что я потушил спичку, но человек, который столько повоевал, как я, может стать суеверным. Вы еще молоды, чтобы знать это, но я вам скажу: не следует прикуривать от той же спички третьему!
— Я слышал об этом. Но в чем тут смысл?
— Это повелось еще с первой мировой войны, когда наши солдаты вдоволь насиделись в окопах во Фландрии. Это был зитцкриг, а не блицкриг[3]... И вот, молодой человек, что произошло: напротив нас, в английских окопах, «томми» поставили своих отборных стрелков, по-нынешнему снайперов. Ночь. Смотрит зорко такой «томми» и видит, как у нас в окопе зажигается спичка. Тогда стрелок следит, в какую сторону солдат протянет спичку. Теперь прикуривает второй. Еще две секунды, и прикуривает третий, которого снайпер уже взял на мушку и посылает ему пулю прямо в лоб... Гейнц, молодой человек, хорошенько запомните это: в жизни за огнем нужно тянуться первому!..
— Не очень вас понимаю...
— Может быть, вы и не все сразу поймете, когда будете говорить с нами, герр Ландвойгт. Не волнуйтесь! Это не такие простые дела. Но сейчас я все объясню вам более подробно. Вы приносили присягу на верность великому рейху?
— Разумеется.
— Были вы освобождены от этой присяги?
— Пожалуй, нет...
— Наверное, нет! Несомненно! Никто не может освободить человека от этой присяги. Вы продолжаете оставаться и впредь солдатом наших вооруженных сил, и с сего дня вы, функмат[4] Гейпц Ландвойгт, становитесь снова призванным на действительную службу. Нет, не бойтесь, на этот раз вам не придется мыть палубу какой-нибудь морской посудины, чистить в камбузе картошку или подставлять голову под пули «органов Сталина». Мы с вами, герр Ландвойгт, достаточно навоевались и побывали на фронтах во время второй мировой войны! Пусть теперь другие, более молодые идут на фронт. Те из нас, которые уже сегодня начнут самоотверженную и почетную службу во имя нашего общего дела, проведут войну в тихом бюро или, может быть, даже в своем теплом домике возле милой женушки...