Человек за столиком тяжело кладет голову на руки. Усталость это или желание заткнуть уши, чтобы не слышать слов, которые ранят его, которые вызывают у него чувство одиночества и бессилия?
«...В то время, когда Германская Демократическая Республика — оплот сил мира во всей Германии, всемерно трудится над мирным развитием, американский империализм пытается превратить Западную Германию в исходный пункт для новой' агрессии против свободолюбивых народов. Америк капский империализм, который пошел по стопам Гитлера и стремится установить свою власть над миром, возрождает в Германии те силы, которые в течение последних 50 лет дважды толкнули наш народ на кровавую мировую войну. Силы эти —смертельный враг свободолюбивого человечества. Но их победит пламенная ненависть всех честных людей, особенно поляков и немцев...»
Нет, не уйти вам от правды, господин Врукк! Вы можете потерять власть над собой и даже выбежать отсюда, можете еше плотнее заткнуть себе уши, но правда все равно дойдет до вас и вам подобных, если даже все вы будете выдавать себя за слепых и глухих!
...Конрад Врукк подзывает официантку и заказывает обед. При этом он утвердительно кивает какому-то гражданину, который просит у него разрешения занять место за этим же столом, так как зал быстро заполняется возвращающимися с праздника людьми. Врукк внимательно слушает конец речи на немецком языке и объявление польского диктора:
«Говорит Щецин! Сейчас мы будем передавать перевод приветствия, оглашенного вчера на Всепольском съезде крестьян-передовиков Зигфридом Венцелем, руководителем делегации германских крестьян...»
После обеда Врукк уже не желает идти на дальнейшие дожинковые торжества, не желает смотреть на четыре тысячи людей, выступающих в смотре художественных самодеятельных коллективов. Он устал и изнервничался. Он хочет сейчас залезть в какую-нибудь укромную нору, немного отдохнуть и двинуться к Берлину, где его ждут пачки долларов, почет и торжественное обещание легкой жизни. Ему не надо искать такого места — он направляется прямо на квартиру, где нашел приют год назад, когда остановился в Щецине непосредственно перед своим бегством в Берлин.
Глава двадцать вторая Квартира № 31
Дом номер 22 на улице Малковского находится в центре, с правой стороны Аллеи Войска Польского, в каких-нибудь двух минутах ходьбы от отеля «Гриф». Это пятиэтажное здание, типичное для щецинского строительства времен германского капитализма. Через глубокую арку подъезда мы входим на темную лестничную клетку. Лестница крутая, с резной балюстрадой, которая некогда была темно-коричневого цвета, а теперь грязная и обшарпанная. Ступеньки серые, затоптанные. Из-под слоя грязи на стенах кое-где пробивается светло-зеленый фон, существовавший еще в первые дни постройки. По стене тянется сделанная масляной краской полоса, на которой можно обнаружить следы графических упражнений местных детишек: «Янек — осел», «Это дом бабы-яги», «Крысек — глупый»... Однако мы не пойдем выше. Не здесь помещается шпионское гнездо.