В подтверждение моих слов Волк весь подобрался, изготовившись к прыжку и лишь дожидаясь команды «Фас!».
Стая тем временем быстро, сноровисто взяла Ахмата в полукольцо.
– Ал-лах! – дрожащими губами повторил он, безвольно выронил пистолет и опустился на колени, положив руки на затылок.
– Контролируй, – бросил я Волку, достал из кармана «Кенвуд» и велел оперативникам заходить в усадьбу…
После завершения операции, возвращения в Контору и передачи пленных начальству ко мне явился в кабинет Логачев, взглядом смел с дороги секретаршу и бесцеремонно растолкал вашего покорного слугу, пристроившегося покемарить на диване в комнате отдыха.
– Молодец, грамотно сработал, – игнорируя мой возмущенный взор, похвалил он. – Генерал Нелюбин велел передать тебе особую благодарность за Исрапилова. Ахмат оказался очень ценным пленником.
– Рябов отдал его Борису Ивановичу? – хмуро и сонно осведомился я.
– Поделился, – хмыкнул Логачев. – Они допрашивали его вместе и… впрочем, неважно. В случае необходимости тебя обязательно введут в курс дела. А теперь хватит разлеживаться. – В голосе инструктора звучали знакомые металлические нотки. – Нам пора за дело. Сроки поджимают. Идем, Дмитрий. Сегодня займемся ядами, их распознаванием и противоядиями. – С этими словами Васильич схватил меня за руку и, как уже упоминалось ранее, утащил на очередную тренировку…
– Не помешаю? – прервал мои воспоминания нежный голосок секретарши.
– Гхе, км, – уставившись на ее гладкие, загорелые ноги, смущенно закашлялся я. – Гм, кхе-кхе… А чего ты, собственно, хотела?
– Да так, скучно там в приемной. Сейчас обеденный перерыв, но я на диете, в столовую не хожу… Ой! Шпилька из волос выпала!
Она гибко нагнулась. Короткая юбка приподнялась, продемонстрировав значительную часть голой, упругой попки.
«Точно соблазняет! – утвердился я в первоначальном мнении. – И… достаточно давно. – Я припомнил поведение Вики за истекший месяц. – Да, действительно, день в день с начала занятий у Логачева. Но тогда мне было не до нее. Васильич все соки из меня выжимал. Кроме работы, я о двух вещах мог думать – о сне да о еде. А девчонка старалась изо всех сил. И так, и сяк, и эдак… И небось страшно удивлялась моей непонятной холодности. Ведь с подачи сверхревнивой и болтливой Клавдии конторские дамы считают меня неисправимым бабником, готовым плюхнуться в постель с любой смазливой «киской». А тут вдруг не замечаю столь откровенных намеков редкостной красотки. Чудеса!!! (Мои тренировки с Логачевым держались в строжайшем секрете. О них, кроме нас с Васильичем, знали только Нелюбин и Рябов…)