– Я не нахожу вывиха. Скорее всего, это легкое растяжение.
Он поднялся, и ее юбки опустились. Но Элоис еще долго не могла успокоить свое трепещущее сердце. Оно билось в каком-то странном ритме очень быстро. А теперь ей нужно двигаться! Нужно испугать его лошадь.
– Элоис?
– Да?
Она едва могла говорить. Он стоял так близко.
– Вы очень бледны.
– Неужели?
Он уперся рукой в дерево позади нее.
– А также немного возбуждены.
– О… – Возглас удивления сорвался с ее губ. Листва вокруг нее раздвинулась, Слейтер подошел еще ближе, плотно прижав девушку к стволу дерева.
Она попыталась оттолкнуть его:
– Я говорила вам, что не люблю, когда меня трогают.
Он слегка улыбнулся:
– Лгунья.
Слейтер легко дотронулся пальцами до ее губ:
– Вы – женщина неразбуженной страсти.
От этих слов мурашки побежали по ее телу. Элоис строго напомнила себе, что она не позволит посадить себя в золотую клетку. Ей нужно уходить. Но ей так не хотелось этого! Если бы она встретила этого мужчину в другом месте в другое время! Она могла бы остаться. Она бы постаралась привлечь его внимание. Чтобы он обнимал ее, целовал. Но ведь они уже целовались! Однажды. Ее взгляд остановился на его губах. Вкус этих губ она когда-то ощутила. Элоис попыталась стряхнуть с себя эти воспоминания. Ей нужно бежать к лошадям!
Голова его наклонилась, и губы слились с ее губами, теплые, настойчивые.
Неужели это и есть страсть? Его губы все глубже и сильнее впивались в нее.
Когда Слейтер, наконец, отпустил ее, все тело девушки трепетало. Она вцепилась руками в его куртку, чтобы не упасть. Элоис почувствовала, что рухнет на землю, если отпустит руки.
– Скажи мне, Элоис, сколько раз тебя целовали? Ее подбородок гордо вздернулся:
– Сотни раз. Тысячи.
– Элоис… – предостерег он.
Она упрямо молчала.
Слейтер дотронулся до ее подбородка.
– Скажи мне, – произнес он тихо и настойчиво. Она пыталась избежать его взгляда, пыталась помешать чувству завладеть ее сердцем.
– Очевидно, не слишком часто. Судя по тому, что я не очень-то умею это делать.
Теплая улыбка осветила его лицо, и он прижал свои губы к ее лбу, щекам, подбородку.
– Вы очень хорошо делаете.
– Тогда почему вы остановились?
Когда эти слова сорвались с ее губ, Элоис почувствовала ужасное смущение. Как она могла такое сказать? Как это по-детски глупо, как безнравственно!
Слейтер улыбнулся:
– Потому что этот поцелуй – только задаток, моя дорогая.
Слейтер заметил, как быстро изменилось ее лицо. Подавив улыбку, он взял ее за руку и повел к лошадям, затем поднял и посадил в седло как можно плотнее, опасаясь, как бы она опять не упала. Он заметил, что она не хромала, и подозревал, что Элоис снова попытается убежать.