— Дальше? Дальше — уже ничего. Прошептал и умер…. Похоронили мы Дмитрия там же, в глубоком ущелье, на низком речном берегу, напротив гигантского водоворота. Могилу выкопаливыдолбили аккуратную, с метр, наверное, глубиной, тело в неё уложили, сверху насыпали высокий холмик из разноцветных камней…. Что ещё? Ах, да! Крест православный смастерили из дубовых досок, установили.
— Как же так? — никак не мог успокоиться Ванька. — А этот шведский Йохансен — что себе думал? Мол, опытный такой весь из себя, хладнокровный и осторожный. А Людвиг Лаудруп, хвалёный адмирал, куда смотрел?
Егор только нервно передёрнул плечами:
— Катамаран Йохансена прошёл через порог легко, что называется — без сучка и задоринки…. Кто же знал, что катамаран Васильева пропорет воздушный пузырь об острые камни? Несчастный случай произошёл, от которого никто на этом свете не застрахован, не более того.
— Несчастный случай…, — эхом подтвердил неожиданно притихший Иван.
УховБезухов и трое русских плотников сидели на вёслах. В смысле — не просто так сидели, а работали от души, не жалея сил и спин.
«Именно так: не жалея спин!», — охотно подтвердил внутренний голос, неплохо разбирающийся в спортивноанатомических нюансах. — «При грамотной гребле работают, в первую очередь, именно длинные мышцы спины, и уже только потом — плечи и ноги. Руки? Не смешите! Руки — отдыхают…».
На носу шлюпки разместились Айна и волчица Вупи, мечтательно вглядывающиеся в озёрные дали и изредка понимающе переглядывающиеся между собой. Егор расположился на корме, управляясь с рулевым рычагом конструкции адмирала Лаудрупа: во время прошлогодней трёхнедельной стоянки на острове Тайване Людвига вдруг посетило озарение, чуть позже претворённое в жизнь крепостными умельцами князей Меньшиковых.
«Может, стоит крепостных мужиков, взятых в это плавание, официально объявить свободными?», — неожиданно отвлёкся от грубой прозы жизни непредсказуемый внутренний голос. — «Обещано же им было, чёрт побери! Обещано? Ну, так и объяви, братец! Гораздо честней все свои обещания — выполнять своевременно, чем бесконечно откладывать их осуществление, выискивая веские причины…. Впрочем, какой — прямо сейчас — в этом толк? Неожиданная воля, свалившаяся, словно снег на голову, непременно снизит среднестатистическую дисциплину. Непременно! Мол: — «Я теперь человек свободный! Какие такие приказы? Не понял! Да кто, вообще, смеет мне приказывать? Пошли все — в место непотребное…». Да, братец…. Давайка отложим это человеколюбивое мероприятие хотя бы до весны? Давай, а? Куда торопиться?».