Деньги мне зачем понадобились? Как раз бабка Дуня, — Гришка кивнул в сторону хаты, в которой теперь жил, — продавала свои хоромы. Сама она к дочери в Курск перебиралась. Ну, я и сторговался с ней. Сторговаться сторговался, а денег — ни шиша, когда они еще появятся! А у Светки деньги должны водиться, она в рыболовном флоте уже лет пятнадцать работает.
Сообщил я ей и про свою язву, чтобы разжалобить, — это уж между нами.
Вскоре получаю телеграмму: «Срочно приезжай, подлечишься, о деньгах не беспокойся».
Меня отпускают на три недели, и я еду в Ригу. Приезжаю и не узнаю Светку. Молодица, хоть сейчас под венец, а на восемь лет старше меня. Все пальцы в золоте да в камнях, квартира ломится от хрусталя. А я через столько лет явился — в стареньком костюме за шестьдесят восемь рублей и в дешевых туфлях со стоптанными каблуками. Нищий — и только! — рядом с сестрой.
Устроила, значит, Светка через своего знакомого врача мне место в больнице. Лечился я добросовестно, режим не нарушал и все такое прочее.
Подремонтировался малость. Дала мне Светка сколько нужно денег, на дорогу дала, и тронулся я в обратный путь. Ехал — радовался: язва не болит, хата, считай, теперь моя. Заведу себе хозяйство, огород засажу. Заживу теперь по-новому, всем на зависть в Хорошаевке. Вы еще, дорогие земляки, увидите, какой хозяин Гришка Серебряков!
А с Андрюхой здороваться не буду, раз он такой злопамятный.
Привез, кстати, от Светки увеличенную фотографию матери — над кроватью сейчас висит. Так что уж не совсем я бродяга или блудный какой.
Вот так и живу — уже полтора года…
А теперь пойдем посмотрим мое поместье.
Мне, честно говоря, не очень хотелось идти в Гришкин огород, времени просто не было, но он умоляюще посмотрел на меня, взял под локоть; и я понял, что огород составляет предмет его особой гордости.
6
В огород сквозь полуметровые заросли лебеды, осота, крапивы, чернобыльника, лопуха, конского щавеля, хлопушки и другой сорной травы вела еле заметная тропинка. Проходя мимо хаты, я не удержался и вырвал с корнем роскошный куст лебеды, что рос на завалинке. Гришка, шедший впереди, заметил это:
— Зря ты вырвал. Я ведь специально траву с завалинки не убираю, иначе куры ее до фундамента разгребут.
— А зачем тебе вообще нужны эти заросли? — кивнул я на бурьян.
— Да все руки не доходят. Вот сарай начал строить. — Гришка показал на жиденькие стропила. — Два погреба были — оба завалились. Скоро осень, куда картошку девать не знаю. Одному мне всю работу не осилить: и не успею, и тяжело — язва опять пошаливает. Так что не до бурьяна.