Нику именно на этом «Флейстере» и выпало лететь — вместе с Токаревым и тонной различного груза, включая буровые алмазные коронки.
Экипаж самолёта состоял из троих несуетливых мужиков — в компании со своеобразным юмором. У командира экипажа ещё имя такое смешное было — Маврикий. Где-то уже Ник его слышал. Напрягал память, напрягал — вспомнил всё же: это же Маврикий Слепцов, из тех, кто челюскинцев с льдины спасал, герой Советского Союза! Солидно! Значит, наверху на «Азимут» действительно возлагают большие надежды.
А вот Ротмистра жалко до слёз! Славный был парнишка, как-то теперь без него, кто романсы гусарские будет петь?
На замену Матвею прислали Гешку Банкина, недавнего выпускника университета, из буровиков. Тоже абсолютно нормальный парень, может, и заменит в коллективе погибшего, пусть не сразу, со временем. Гешка умел говорить голосами известных людей, бесподобно хрюкал, выл по-волчьи, лихо выдавал красивейшие соловьиные трели, отлично знал английский язык и кучу анекдотов, связанных с англичанами и шотландцами.
Вылетели на четырёх самолётах: Ник с Токаревым, Бочкин с Сизым, Вырвиглаз с Банкиным, Курчавый — сам по себе, точнее, с собственной лысиной вдвоём.
Высоту постепенно набрали, заметно похолодало, воздух стал более разряженным, участилось дыхание. Терпимо, в общем, болтало только прилично, подташнивало, когда самолёт попадал в воздушные ямы.
Через пять часов приземлились где-то под Архангельском, в расположении секретной воинской части.
Передохнули, отогрелись, пообедали гречей с тушёнкой, на десерт — чай с блинами, заправили самолёты горючим, лопасти самолётных крыльев очистили ото льда.
Тут первая неприятность и подстерегла — забарахлил хвалёный американец, не заводится двигатель, хоть тресни! Кожух сняли, разобрали систему охлаждения, компрессором шланги разнообразные стали продувать.
— Ну что, командир, — поинтересовался Курчавый. — Сколько времени починка займёт?
— Я же не Господь Бог! — Маврикий криво усмехнулся, машинное масло с рук тряпицей стирая. — Так, только сынок его внебрачный, причём и не любимый вовсе! Двое, а то и трое суток тут провозимся!
На том и порешили: все остальные в Нарьян-Мар летят, где «Флейстер» и дожидаются.
Проводили товарищей, руками помахав — на удачу. Лётчики, вкупе с местными механиками, принялись за ремонт капризной техники, а Ник с Токаревым, чтобы не мешаться и глаза не мозолить, отправились в расположение части, на отдых.
Там, в сосновом бору, для поправки здоровья местных лётчиков и моряков, был расположен небольшой санаторий, пустовавший тогда — по причине "не сезона". Нормальное такое заведение, с настоящими спортзалом и бассейном. Заняли по одноместному номеру, гири потягали в спортзале, на турнике вволю повисели, от души поплескались в прохладном бассейне.