— Вот именно, что — вкратце! — мягко перебил Третьякова рейхсканцлер. — Успеем ещё поболтать о насущных делах…. Дон Оскар, разложите, пожалуйста, уточек по тарелкам! Сейчас, господа мои, я вам покажу, как надо правильно разделывать дичь…
И, показал, пользуясь большим острым тесаком и массивной серебряной двузубой вилкой. Ловко это у него получалось, надо признать: несколько скупых, выверенных движений, и вот уже утка расчленена на восемь составных частей, причём, золотистая кожа аппетитной горкой возвышалась отдельно — на краю тарелки…
Борман любезно поколдовал над всеми тремя тушками, после чего, сложив разделочный инструмент на сервировочный столик на колёсиках, стоящий чуть в стороне, скупо махнул короткой рукой, приглашая гостей к столу.
— Из какой бутылки прикажите налить, экселенц? — любезно поинтересовался Третьяков.
— Давайте-ка, герр Шумахер, налейте всем из чёрной, в те маленькие серебряные стаканчики. Это, друзья мои, коньяк — страшно сказать, какой выдержки! Его, то есть, из других бутылок, стоящих в дубовом ящике рядом с этой, сам Наполеон Бонапарт потреблял — во время своего долгого заточения на острове Святой Елены…
Гарик ловко разлил по предложенным емкостям янтарную жидкость.
— Предлагаю выпить — за нашу победу! — рейхсканцлер, многозначительно подмигнув, чуть приподнял вверх свой стаканчик,
— За нашу победу! — хором поддержали его Денис и Третьяков.
Выпили. Коньяк был по-настоящему хорош: ароматный, очень мягкий, с ярко выраженным цветочно-медовым привкусом. А вот дичь своими вкусовыми качествами на Дениса особого впечатления не произвела: жестковатое тёмное мясо, немного пахнущее варёной рыбой, не более того…
«Надо было этих уток часов пять повымачивать в слегка подкисшем молоке, или, на худой случай, минут сорок-пятьдесят подержать в самом обычном маринаде…», — недовольно ворчал он про себя. — «А то застрелил, и сразу же на вертел! Впрочем, у немцев всегда с фантазией было достаточно напряжённо…».
Борман дочиста обглодал утиное бедро, негромко рыгнул, воспитанно прикрыв рот розовой ладошкой, тщательно вытер белым хлопковым полотенцем жирные пальцы рук и вежливо сообщил:
— Сеньор Рамос, я внимательно просмотрел ваши бумаги: геологические карты и планы, описание месторождений, расчёты величин запасов полезных ископаемых, экономические выкладки…. Скажу одно — весьма недурственно! Всё это очень и очень интересно: вольфрам, графит, железные руды, некоторые другие, достаточно интригующие вещи.… Но зачем вы обо всём этом рассказываете мне? Формально, Шпицберген является свободной экономической зоной. Испания и сама может — при должном оформлении необходимых бумаг, и, естественно, после успешного завершения нашей общей войны — заняться разработкой всех этих богатых месторождений…. Не так ли?