— Это что же — Мария? — неожиданно прозрел Денис.
Крестовский самодовольно усмехнулся, откровенно гордясь женой:
— Кто же ещё! Она, родимая! Такой наездницей стала — впору показывать в столичном цирке. У нас с ней сейчас на севере страны два ранчо: коровы и быки самых разных пород, австралийские овцы, горные ламы, немного племенных лошадей, в том числе, и орловских рысаков. Так вот, я, в основном, занимаюсь финансовыми делами, разной бухгалтерией, пошлой коммерцией. А Мари находится непосредственно на пастбищах: руководит гуртовщиками и скотниками, наблюдает за отёлами, лично животным делает прививки, ну, и тому подобное…
— А ты, значит, простой бухгалтер при ней? — недоверчиво протянул Денис и глазами указал на рукоятку кнута, торчащую из-за голенища Санькиного сапога.
— Ты про это? — Крест вытащил чёрный кнут, небрежно размахнулся и тонким кончиком плети ловко сбил с молодого куста розы маленький бордовый цветок. До куста было метров семь-восемь. — Эта штуковина предназначается не для лошадей и коров, а для всяких прохвостов и подонков. Места тут весёлые и неспокойные, знаешь ли, всякое случается…. А кнут — в умелых руках — любым японским нунчакам даст стопроцентную фору. Будет потом свободное время — покажу пару действенных финтов…
Мария ловко спрыгнула с лошади, передала уздечку подбежавшему смуглому парнишке, приветственно помахала рукой, но на веранду не пошла, скрылась за центральной дверью гостиницы.
— Переодеваться пошла, — улыбаясь, пояснил Крест. — Перед командиром полагается появляться при полном параде…. Извини, я тебя покину буквально на пару минут!
«Решил рассказать жене о смерти Тани, чтобы не было лишних нетактичных вопросов», — понял Денис.
Крест вернулся минут через десять, в одной руке принёс двухлитровый кувшин с белым сухим вином, в другой — три высоких бокала.
— Эх, забыл совсем! Видимо, подкрался старческий склероз…, - вспомнил о чём-то важном Саня, ставя кувшин и бокалы на стол. — Эй, чико! Принеси плитку шоколада для сеньоры, а нам — солёных орешков кешью! А, чуть погодя, ещё три бокала пива…
— Он, что же, знает, какой шоколад нравится Мари? И твои пивные предпочтения официанту хорошо знакомы? Наверное, часто останавливаетесь в этой гостинице? — спросил Денис.
— Нет, совсем нечасто, раза три-четыре за год, — Крест задумчиво подёргал за мочку уха. — Понимаешь, Талар — совершенно особое место, нейтральное, так сказать, здесь ничто не отвлекает от разговоров…. Как бы это тебе объяснить? Все другие города и городки Аргентины очень сильно и безнадёжно политизированы. В одних коммунисты и социалисты преобладают, в других хустисиалисты мазу держат, в третьих — правые ультра и наци, в четвёртых — военизированные католики…. Поэтому все приезжие — без всяких исключений — тут же попадают под пристальный и всеобъемлющий контроль…. Вдруг у них другая политическая ориентация? Враг не дремлет, необходимо неустанно бдить и следить за всеми чужаками! И только в Таларе (единственном — на всю страну!) живут одни аморфные и сонные бюргеры. Только здесь можно спокойно поговорить, не опасаясь чужих чутких ушей. Вот так оно…. Что же до пива и шоколада. Аргентинцы, они же очень консервативны в своих пристрастиях и вкусах. Тут любимые марки и сорта — у большинства населения — одни и те же. Когда ты просишь принести плитку шоколада, не уточняя при этом марки, то тебе обязательно принесут «Ноэль», а если закажешь «просто пива», то обязательно притащат пол-литровый бокал «Кильмес-Кристаль»…