Ну, про мозги это я, конечно, загнул, но, сильно так саданула - до крови.
- Ну что, мальчики, - спрашивает, - Акт "приёма-передач" будем оформлять, или - так разойдёмся? А Вы, Витя, - улыбаясь, - Не дарите мне розы - никогда. Я кактусы очень уважаю, коллекционные только - из Мексики, или какой иной - Патагонии.
Села в свой лазоревый "Мерс" - да и укатила - по делам.
А Толстый стоит - только сопли - по щекам текут.
После этого случая, стал я Сашенькиного общества избегать старательно.
Почему? Сам не знаю. Вроде взрослый уже мужик, не те ещё виды видавший, - но не могу её больше видеть - и всё тут, сломалось что-то. Без комментариев.
Девушка с огромными глазами,
Девушка прекрасная - как сон.
Иногда - Ахматову читает,
Под вечерний, колокольный звон.
Над судьбою Овода - рыдает,
Бунин и Толстой - на книжной полке.
На гитаре - Моцарта играет.
И Романс поёт - светло и звонко.
А на утро - жизненная проза.
И ТэТэшКу в сумку опускает
Девушка, прекрасная - как роза.
Девушка - с огромными глазами.
Байка пятая.
Нас - "эллевен"!
Когда первые мысли об иммиграции появились? Самые первые, наверное, - после поездки в Таиланд.
Решили Новый 1995 год встретить - с ноткой оригинальности, какой-никакой - в местах экзотических, у моря тёплого.
В экспедиционный корпус одиннадцать бойцов вошло: я, Димон Покрышкин, Абрам Моисеевич, плюсом - жёны и дети. Из детей - четверо - совсем малыши ещё, от четырёх до шести лет, и старшая над ними - Юлька, дочь Моисеевича от первого брака, ей тринадцать уже исполнилось.
Улетали из Питера - минус двадцать на градуснике было, прилетаем в Патайю - плюс тридцать за бортом - красота!
Рассаживаемся в огромном комфортабельном автобусе, который должен нас до гостинице доставить, но не едем пока - ждём чего-то, или - кого-то.
Вдруг, наши жёны начинают активно носами вертеть - явно табачным дымком попахивает. А вот и виновники обнаруживаются: сидят себе два бритых субъекта южной внешности, в компании с двумя моделями - явно, не тяжёлого поведения, и дымят себе - что два паровоза.
Жёны наши тут же смуту затеяли, стыдить хулиганов начали, мол, в автобусе - дети маленькие, нельзя здесь курить!
А братки бритые - только смеются в ответ, шуточками отделываются.
Приходится вмешиваться в ситуацию. Димон встаёт, и веско так, говорит:
- На выход прошу, уважаемые, - "предъява" к вам нешуточная будет, серьёзная - нешутейная.
И сам из автобуса выходит, и мы с Моисеечем - за ним следом. Через минуту и бритоголовые к нам присоединились, в чём, мол, дело - вопрошают.