Понятно. Я поинтересовалась здоровьем кузена и получила краткий ответ, что выкарабкается. И то хлеб.
Павлик, конечно, злобный мужик, но как-никак родственник. Хватит с нас и дядиных похорон.
Тем временем бригада экспертов числом две штуки закончила свою работу.
Как и следовало ожидать, менты не нашли ничего - ни яда, ни завещания.
Подошел Хмурый и, предупредив нас об ответственности, потребовал оставить автографы на протоколе и подписках о невыезде. (Мы не смогли отказать ему в любезности.) И с этим вся честная компания в авангарде с ожившими понятыми дружно вымелась вон.
Мы проводили их до порога и по молчаливому уговору перешли на кухню.
Первой опомнилась Нюся. Она опрометью вернулась к двери, спешно провернула два замка, набросила цепочку и громыхнула пудовым засовом.
Словом, предприняла беспрецедентные меры безопасности. Не помню случая, когда Приваловы запирались бы на засов. Да что там засов! Они и замками-то как правило не пользуются. Как ни приедешь - так двери нараспашку. Говори им, не говори - все без толку. Но после визита ментов Нюся образумилась.
Она не только закрыла дверь, но и привалила ее собственной спиной. Теперь мы точно в безопасности, и можем перевести смятенный дух.
- Слушайте, дорогие мои, - сказала я строго, - Пусть тот, кто отравил бессовестного Павлика, облегчит душу чистосердечным признанием. Раскаяние, как вы понимаете, не требуется. Сказанное здесь и сейчас останется антр ну, то есть между нами, девочками, но отравитель должен сознаться, чтобы все остальные не страдали, изводя друг друга напрасными подозрениями. Согласны?
- я требовательно посмотрела на родичей.
Они согласно закивали головами.
- Ну?
Баранки гну. Все с любопытством пялились друг на друга и только.
- Правильно ли я понимаю, что никто из вас не пытался прикончить незабвенного Павлика? Тетя, что скажешь?
- Нет, что ты! - замахала руками тетя. Я перевела взгляд на Грету:
- Грета?
- Скажешь тоже, - фыркнула кузина.
- Макс?
- Нет, не я, - невпопад улыбнулся кузен.
- Нюся?
- Господи, спаси и помилуй! - суетливо открестилась домработница. Ну и видок у нее был при этом.
Впрочем, они все выглядели не лучшим образом. Оно и понятно.
Не знаю, что сказал бы великий Станиславский, но лично я им поверила.
Не потому, что я доверчивая (ха!), а потому, что они не могли отравить. Вот если бы Павлика придушили в запале бельевой веревкой, или сгоряча столкнули с крутой лестницы, или на худой конец прирезали ножом для разделки рыбы, я бы, может, и сомневалась первые три секунды. Наш Павлик и святого довел бы, попадись ему под руку святой. Подумайте только: я - невменяемая. Ха! Мужики от меня сбегают - ха-ха! Да за такие слова, сказанные прямым текстом в глаза... И на кол посадить не жалко.