— Мимо! «Решительный»! — прокричали с шестерки, и снова стало тихо.
Вскоре на створах рейда блеснули позывные огни — белый с красным.
— Что за черт? Когда же это «Стерегущий» с моря успел вертануться? — удивился он. Его удивление еще больше возросло, когда вслед за юркнувшими на рейд двумя миноносцами через несколько минут полным ходом промчалась еще пара.
Леонтий поспешил доложить о виденном вахтенному начальнику.
— У тебя, часом, в глазах не двоится?.. В околотке давно был? — спросил вахтенный, намекая на известное ему пристрастие Иванова к посещению корабельного лазарета. А ведь там, не секрет, санитары-дружки и манерку спирту поднесут и припрятанной жареной картошечкой из офицерского камбуза угостят в знак уважения к заслугам прославленного сигнальщика.
С обидой в голосе на неуместное подозрение Иванов повторил:
— На рейд вошло несколько миноносцев.
— Ну ладно, — примирительным тоном произнес лейтенант. — Посматривай дальше, а мы примем меры.
То, что на рейде творится что-то неладное, скоро сделалось очевидным, но сегодня на кораблях отсутствовали почти все господа офицеры, за исключением некоторых инженер-механиков и артиллеристов. Со слов всезнающих офицерских вестовых матросам было известно, что «Старчиха», супруга командующего эскадрой, праздновала свои именины. За ее именинным пирогом, должно быть, сейчас и сидело все морское начальство: от взысканных царскими милостями и чинами адмиралов, уже отягченных годами, до жизнерадостных молодых лейтенантов и мичманов. Что ж, пусть себе сидят!.. Не схожи пути матросские и офицерские, мало что по ним ходят люди, которых народ одинаково называет моряками.
И хотя не было в эту ночь на боевых кораблях высшего начальства, не прекращалась на них жизнь военная, жизнь морская.
Зорко следили сигнальщики за темным горизонтом, зорко стерегли свои корабли, добросовестно делились сомнениями с вахтенными начальниками.
«Паллада» первая осветила рейд своими шестью прожекторами. Прямо на крейсер неслось несколько миноносцев. Вахтенный начальник приказал бить боевую тревогу, хотя приближавшиеся корабли несли на себе открытые ходовые огни русских миноносцев и по своему типу и окраске труб были сходны с русскими. Лейтенант решил, что это, наверное, происходит последний этап «учения отражения минной атаки», затеянного с утра командующим эскадрой, и крепко подосадовал, что ему самостоятельно приходится что-то предпринимать. В эту минуту у башенного орудия послышался тревожный оклик комендора:
— Ваш-бродь! Японцы! Надо стрелять!
— Отставить! Миноносцы свои, — спокойно ответил лейтенант. Но тут же услышал грохот выстрела, произведенного комендором вопреки его приказанию, и заметил в воде след мины. Страшный удар встряхнул «Палладу». Это шедшая почти по поверхности воды мина попала в левый борт крейсера и взорвалась где-то внизу, в двухъярусной угольной яме.