– Нет, Исобел, ты ее не потеряла… Я буду любить тебя до своего смертного часа. Есть жестокость, есть зло, но есть и любовь. Нас благословило ею само Небо, правда?
– Правда, милый.
Порыв ветра сорвал с меня одеяло и разметал волосы. Я задрожала.
– Исобел, здесь слишком холодно. Даже для мартовского вечера. – Джон бережно закутал меня в одеяло. – Давай поищем убежище. Будем надеяться, что завтра погода изменится.
В крепость мы возвращались верхом на Саладине, и, хотя ветер всю дорогу засыпал нам глаза песком, я чувствовала себя в безопасности, потому что меня защищала любовь. Я ехала сзади, обхватив руками сильную грудь мужа, прижавшись головой к его спине, и думала: «Теперь будь что будет, мне все равно. Я успела узнать, что такое счастье».
1470 г.
«Бойся Мартовских ид», – сказала мне прорицательница.
Едва я успела подумать, что иды, приходившиеся на пятнадцатое марта, пришли и ушли, а ничего страшного с нами не случилось, как пришло письмо от Джона. «Робин из Ридсдейла поднял новое восстание, – писал он, – и я должен решить, что делать. Боюсь, у меня нет другого выхода, кроме как дать сражение». Джон быстро и решительно подавил мятеж Робина из Холдернесса, но Холдернесс не был нашим родичем. Восстание, которое возглавлял наш кузен Робин из Ридсдейла, было совсем другим делом. Джон и после первого мятежа не мог преодолеть чувство вины перед родственниками и друзьями, которые погибли, сражаясь против него, но теперь дела обстояли еще хуже.
Второе восстание Робина из Ридсдейла было более широким и многочисленным, и на кону стояло множество жизней.
Я стиснула письмо в дрожавшей руке. Эдуард не имеет понятия о том, чего Джону стоят его победы! Я опустилась в кресло и посмотрела на мрачное небо. Как Джон будет убивать своих родных? Муж предпочитал молчать о том, что тяготило его душу, но я читала между строк и чувствовала его нерешительность и мучительные сомнения. Он ненавидел убийства. А теперь – уже в который раз – был вынужден убивать тех, кто был ему дорог.
Я встала и пошла в детскую, мечтая услышать смех детей. Когда я миновала большой зал с его рядами чудесных колонн и вошла в арку, ко мне с лестницы устремилась Агнес. Она с трудом переводила дух, но широко улыбалась. Значит, новости были хорошими. Я завела ее в маленькую пустую прихожую.
– Миледи, есть известия из Йорка! Сегодня утром приехал кузен моего мужа. До вчерашнего вечера он был с милордом Нортумберлендом в Йорке. Милорд убедил Робина из Ридсдейла сложить оружие, привез лорда Скрупа Болтонского, самого Робина из Ридсдейла и многих других к королю Эдуарду в Понтефракт, попросил помиловать их, и наш король, щедрый, как всегда, сделал это!