Отогнав это воспоминание, я сосредоточилась на Урсуле Мэлори.
Плотная и веселая, она напоминала не наседку, а нарядную птичку, распушившую перья. С каждым словом она нравилась мне все больше. Я широко улыбнулась женщине, очарованная теплотой и дружелюбием, такими же яркими, как ее волосы. Урсула сказала, что ее отец, сэр Томас Мэлори, во время войн во Франции сражался с армиями Жанны д'Арк, а в начале пятидесятых год был членом парламента.
– Мой отец тоже был членом парламента. И тоже воевал во Франции, – ответила я, отправив в рот очередную ложку лукового супа. – Возможно, они знали друг друга.
– Наверняка знали. В следующий раз мы спросим их об этом.
– Мой отец умер, – тихо сказала я. – Год назад. Урсула положила ладонь на мою руку.
– Мне очень жаль. – После недолгого молчания она заговорила снова: – Как вы оказались при дворе, миледи?
Смена темы была вызвана желанием отвлечь меня от грустных мыслей. Я ощутила глубокую благодарность к Урсуле и взяла себя в руки.
– Я нахожусь под опекой королевы. Меня привезли сюда из монастыря, чтобы выдать замуж. А вы, Урсула?
– Под опекой самой королевы? – воскликнула она. – Вот это да! Если так, мне придется разговаривать с вами поучтивее.
Я засмеялась.
– Я приехала сюда искать место, – объяснила Урсула. – Мой отец рыцарь, но он беден. У меня нет приданого, поэтому я должна позаботиться о себе.
Не в силах справиться с возбуждением, я воскликнула:
– Урсула, если так, то все в порядке! Мне нужна камеристка благородного происхождения!
Ее лицо осветилось.
– Так в жизни не бывает! Только в историях, которые сочиняет мой отец!
– Сегодня вечером нам действительно улыбнулась Фортуна, – ответила я. Один слуга убрал наши тарелки, а другой принес десерт – яблочный пудинг с корицей, миндалем и изюмом. Было так вкусно, что попросила добавки. – Значит, ваш отец – писатель? И о чем же он пишет?
– Чаще всего о любви и поединках, которые рыцари устраивают из-за таких прекрасных дам, как вы, – ответила она.
Я не нашлась что возразить. Мы просмеялись весь вечер, а когда на следующее утро вернулась сестра Мадлен, я тут же представила ей Урсулу. Монахиня ее одобрила и пообещала сделать все, что в ее силах, чтобы ускорить мою аудиенцию у королевы и позволить Урсуле начать получать жалованье. В этом она преуспела: моя аудиенция должна была состояться примерно через неделю – намного раньше, чем я рассчитывала. И тут меня охватил страх.
– Сестра Мадлен, но что я скажу королеве? Что мне делать? – в панике бормотала я, пока она и Урсула облачали меня в то самое нарядное платье из голубого щелка и серебристой тафты, отороченное горностаем, которое я надевала в день встречи с сэром Джоном Невиллом.