Они встали в начале извилистого коридора, в который открывались камеры с заключенными. Учуяв существ из плоти и крови, несчастные подняли вой, визг и крики. Сквозь решетки тянулись руки со скрюченными пальцами. К прутьям прижимались физиономии, которые лишь с большой долей фантазии можно было назвать человеческими. Одни узники уже совершенно утратили человеческий облик и стояли на четвереньках, другие еще сохранили способность держаться прямо.
— Я иду первым, — отрывисто бросил Керагаст. — Вы за мной. Не отставать! Порвут даже скелет!
— Я жить хочу, — немедленно отреагировал призрак, протискиваясь между рыцарем и своим хозяином.
Терибальд прислушался. Ему показалось или…
— Постой. — Он придержал Керагаста, уже готового ринуться вперед. — Первым пойду я!
— Стой! — взвыл тот, но было поздно.
Очень хрупкая по сравнению с упакованным в латы рыцарем фигурка молодого человека проскользнула вперед и встала в проеме, раскинув руки. Это простое движение вызвало бурю эмоций у заключенных. Они орали, ревели, выли, визжали, скулили, катались по полу, бились головой о прутья решеток и скребли воздух растопыренными руками, стремясь добраться до молодого человека. А тот стоял как парализованный и только переводил взгляд с одного искаженного лица на другое.
Терибальд не верил своим ушам. То, что для его спутников было дикими криками, для него обретало смысл настолько невероятный, что он позвал Калидора:
— Эй! Ты это слышишь? Или мне только кажется? Скелет высунулся из-за плеча готового к драке Керагаста.
— Угу. Слушай, — он пихнул рыцаря в спину, — ну у тебя и знакомые! Хозяин, пойдем-ка отсюда и не будем иметь дела с этим маньяком!
— Что ты сказал? — зарычал Керагаст. — Да за такие слова я тебя…
Он уже начал разворачиваться к скелету, чтобы наглядно продемонстрировать, что разбирать-собирать на время можно не только многосоставные луки, но и человеческие кости, но Терри удержал его.
— Вы просто не понимаете их, — объяснил он. — Вон тот только что назвал вас по имени!
— По имени? — задохнулся Керагаст. — Но это невозможно! Большинство сидит тут так давно, что…
— Около года, — поправил Терибальд. — А некоторые даже меньше. Несколько месяцев или недель.
— Что?
— Это души, — популярно объяснил молодой человек. — Души рыцарей, заключенные в эти… мм… тела. Я понимаю их, Калидор — тоже. Но для остальных их голоса — вой, визг, рычание, вопли. Подайте какой-нибудь знак, что я говорю правду! — обратился он к заключенным.
И тут же воцарилась тишина. Узники прижались лицами к решеткам, во все глаза глядя на остолбеневшего Керагаста. Тот несмело сделал несколько шагов вперед, опустил оружие. На него с искаженных, изуродованных временем физиономий смотрели человеческие глаза. Когда молодой рыцарь встретился взглядом с одним из них, существо, прежде бывшее человеком, несколько раз кивнуло и протянуло сквозь решетку руку ладонью вверх.