- Вожди могут делать ошибки, но ошибок в ходе исторического процесса не бывает. Не будем же терять время на бесполезные сожаления. Насколько мне известно, соотношение борющихся сил у вас следующее.
Он коротко и точно в цифрах изложил Пейчу всю картину социальной борьбы в Штатах так, как будто бы именно он прилетел сегодня утром из Нью-Йорка, а Пейч сидел здесь, в ставке. Он продолжал:
- В данный момент Батист спешно готовится к Учредительному собранию. Его созыв назначен на тридцатое мая. Вам это, вероятно, ещё не известно. К этому дню вы должны быть в Нью-Йорке и поступить так, как этого потребуют ваш революционный долг и обстоятельства. Что касается нас, то на сегодняшнем заседании будут выработаны точнейшие инструкции. В вашем распоряжении есть не менее трёх дней. Изучение нашего быта и нашего революционного опыта может вам очень пригодиться в самом непродолжительном будущем. Пока это всё, что я вам могу сообщить, но завтра мы с вами поговорим более подробно.
...Пейч пробыл в ставке четыре дня и 26-го вечером вылетел обратно...
* * *
Тридцатого мая утром гигантское здание Спортинг-Паласа, где было назначено первое заседание Учредительного собрания Штатов, вмещающее до сорока тысяч человек, содрогалось, как лейденская банка. Тридцать пять тысяч отборнейших джентльменов Штатов, получивших розовые пригласительные билеты за подписью Батиста, и пять тысяч наиболее способных статистов крупнейшего кинопредприятия, получивших по 2 доллара 50 центов за участие в этой постановке, не считая соединённого хора всех нью-йоркских мюзик-холлов и четырёх джаз-бандов, наполняли огромную кубатуру Спортинг-Паласа.
Тысячи аэропланов сбрасывали на головы прохожих целые тонны летучек с портретами Батиста и лозунгами.
Около шестнадцати тысяч американок рыдало от нетерпения у входа в Спортинг-Палас. Треск киноаппаратов заглушал всё.
Генерал-комендант, плотно привязанный к седлу лошади из южного штата, с каждым новым метром фильма всё более и более входил в историю.
Наконец появился мотор Батиста. Он стоял, выставив свой заметно пополневший зад далеко за пределы автомобиля, и, размахивая цилиндром на кремовой подкладке, говорил речь. Лифтбои, осыпанные пуговицами, бежали за автомобилем, крича по команде:
- Да здрав-ству-ет Ба-тист! Да здрав-ству-ет Батист!
Шестнадцать стенографисток записывали со специального грузовика речь Батиста.
Наконец Батист приблизился к Спортинг-Паласу и был внесён на трибуну лакеями. Полосатые коробки модисток полетели в воздух. Американки завыли. Цилиндры джентльменов блеснули на солнце и приподнялись. Джаз-банды грянули туш.