Но как раз в эту минуту аппарат нырнул. Ван широко раскинул руки и полетел вниз головой в океан.
* * *
Пейч метался по палубе. Он был в отчаянии. В течение нескольких секунд все железные предметы в эскадре слиплись. Замки пушек не открывались. Машины оцепенели. Радиостанция перестала работать. Стрелки часов стояли.
Матросы потеряли самообладание. Они высыпали на палубы и размахивали руками. Их синие воротники и красные помпоны на шапках мелькали страшной путаницей надвигающейся паники.
Елена прижалась к Джимми.
- Это гибель,- прошептала она.
Джимми взял обеими руками её голову и нежно заглянул в эти синие теперь почти лиловые - любимые глаза, которые снились ему так часто такими же близкими и полными слёз.
Пейч стоял на наблюдательной вышке и кричал в рупор:
- Товарищи! Я призываю вас к выдержке! Паника может погубить всех нас.
Но матросы не слушали его.
Профессор Грант, почувствовавший сильный толчок при столкновении кораблей, деловито надвинул очки на глаза и кинулся к двери. Но намагниченная дверь не отпиралась.
- Кто меня запер? - тонким укоризненным голоском кричал профессор.Ай-ай-ай! Пустите меня! С вашей стороны это очень нехорошо не пускать профессора смотреть катастрофу!
Ему очень хотелось на палубу, но дверь была плотно заперта, и никто не отвечал профессору.
* * *
...Ван падал в океан. За ним летели пирожки с рисом и недопитая бутылка виски...
Около трёх тысяч отборнейших джентльменов и леди, приписанных к правящему классу будущего общества, собрались в хрустальном зале Дворца Центра. Описывать великолепие дамских туалетов и качество мужских фраков было бы совершенно бесполезным делом, так как это значило бы на верных семьдесят процентов понизить их действительную роскошь. Достаточно, если я укажу, что три тысячи самых богатых людей мира, одетые в самые лучшие свои костюмы и надев самые драгоценные свои украшения, 10 июня в половине двенадцатого дня ожидали выхода Матапаля.
Мистер Эрендорф блистал в этот день, как самая отборная маслина из гарнира императорской селедки.
Остальное население острова, зарегистрированное в справочном бюро в качестве класса управляемых, было собрано перед Дворцом Центра под надзором контролёров и офицеров обороны.
Гигантский рупор радиотелефона был установлен над главным входом Дворца, декорированного с утончённым вкусом римского цезаря.
Это был великий день, первый день новой эры.
Ровно без четверти двенадцать лёгкий шёпот пробежал по рядам джентльменов. Лакеи склонились, и на возвышение взошёл Матапаль.