По давнему доброму обычаю победителей турнира полагается чествовать во дворце, но капитан-коменданта Кале срочно вызвали в Париж. Едва успев раздать награды лорд Сириус Фэршем тут же исчез в клубах пыли вместе со свитой, только их и видели, ну а участники и болельщики, почесав затылки, дружно потянулись за выпивкой.
Лично я даже доволен, что все так обернулось. Намного проще подстеречь нужного человека во дворе трактира, чем пробираться во дворец наместника, ежеминутно рискуя попасть в руки стражи. Чем ближе утро, тем тише доносящиеся изнутри крики и песни, и все меньше народу выходит во двор освежиться. Часть давно расползлась по домам, остальные, как я понимаю, лежат под лавками.
В очередной раз входная дверь с треском распахивается, озаряя темный двор тусклым светом масляной лампы, и мой рот расплывается в улыбке. А вот и он, мой долгожданные стрелок! Двое собутыльников почтительно поддерживая «чемпиона» под руки, отводят его в сторонку, где вся троица начинает орошать землю.
Я иду к ним стелящимся шагом, скольжу над землей как во сне, не ощущая ног. Вот она, долгожданная встреча! Я проскальзываю мимо пошатывающихся, глупо хихикающих мужчин, и оказавшись у них за спиной, наношу два быстрых удара. Собутыльники де Энена падают как подкошенные. Бросив дубинку, я приставляю кинжал к спине опешившего стрелка и толкаю его вперед, подальше от трактира.
Сделав несколько шагов тот разворачивается. Ухватив висящий на поясе клинок тянет было его наружу, но тут же с проклятьем отпускает рукоять, тряся порезанной рукой. Я приставляю окровавленный кинжал к горлу врага, тот косится на распоротый рукав, откуда все сильнее капает кровь, сливаясь в тонкую струйку. Оскалив зубы Тома разъяренно рычит, обдавая меня смешанным ароматом доброй дюжины напитков:
— Что за чертовщина! Да ты знаешь с кем связался! Я — сэр Тома де Энен, победитель сегодняшнего турнира лучников! Да я…
— Узнаю, как не узнать? — говорю спокойно. — а вот ты… Помнишь ли ты меня?
Уж сколько раз твердили миру: хочешь убить кого-то — просто убей. Не надо разводить с жертвой дискуссий, дефицит общения пополняй в другом месте. Но просто так убить — это же не получить никакого удовольствия. А как же насчет того, чтобы распробовать месть? Чтобы подлый враг перед смертью понял, что он — никто, и звать никак?
— В первый раз твою рожу наблюдаю! — твердо говорит Тома. — Ты ошибся, приятель!
— А помнишь ли ты дочь Орлеана, — спрашиваю я севшим голосом. — Девушку, за которой ты так старательно охотился?
Несколько секунд стрелок молчит, а затем зрачки его медленно расширяются. Как и у каждого выдающегося лучника, у него прекрасная зрительная память, и похоже, что он меня вспомнил.