Пожав плечами, сэр Вильям махнул горнисту, тот понятливо кивнул, и труба пропела трижды. Гомон прекратился, и когда я вышел вперед, все взгляды скрестились на мне. Я с удовлетворением отметил, что даже барон Вибних оторвался от тела сына, и теперь следил за мною полными ненависти глазами.
— Так что вы хотели нам рассказать, сэр рыцарь? — нетерпеливо спросил шериф.
— Только то, — звучно произнес я, — что никакого отношения к сэру Джофруа я не имею. Нас не связывают ни вассальные, ни дружеские, ни родственные отношения. Ни с ним, ни с его супругой, леди Женевьевой. Я вообще в первый раз в жизни в этом графстве.
Губы сэра Вильяма скривились в презрительной усмешке, и без того холодный взгляд стал вовсе ледяным. Он решил, что понял меня. В толпе кто-то возмущенно охнул, по-моему это был сэр Джофруа.
— Так вот, все случилось из-за личной неприязни, которую я испытываю к тому человеку. Это всем понятно или повторить еще раз?
Я оглядел толпу и громко крикнул:
— Это мое личное дело, никто в этом не виноват, и никого это больше не касается. Даю в том слово чести, и клянусь Богородицей!
Я перекрестился на церковь, почтительно наклонив голову.
— Все меня слышали? — рявкнул я.
Сердце бешено бухало, мышцы готовы были взорваться мгновенным движением, и адреналин пел в моей крови, пьяня не хуже выдержанного кальвадоса. Толпа вокруг нестройно загудела, все недоуменно переглядывались.
— Я в толк не возьму, о чем вы говорите? — нахмурился шериф, зрачки его сузились.
Я хищно улыбнулся, и тут сэр Вильям все понял. Шериф протянул ко мне руку, собираясь то ли схватить, то ли оттолкнуть, но не успел.
— Вот об этом! — выкрикнул я.
Я молниеносно развернулся, метательный нож сам вылетел из руки. Дважды крутанувшись в воздухе, он вошел точно в правый глаз барона Вибниха.
Вскрикнув, барон повалился на спину. Стоящий рядом воин успел подхватить хозяина, тот дернулся в агонии и затих. Кто-то громко ахнул, за моей спиной грязно выругался шериф. Люди вокруг меня застыли, как громом пораженные. Нельзя было терять ни секунды, совсем скоро они очнутся, и кинутся в погоню. Расталкивая собравшихся, я в несколько гигантских прыжков достиг парня, что держал моего жеребца. Улыбка сползла с лица недавнего счастливца, и теперь на нем был написан страх.
Завизжав, конь замесил воздух копытами, и тут же полетел к городским воротам. Едва я миновал их, как сзади донесся настоящий взрыв криков. Стражники подскочили на месте, недоуменно озираясь, но я уже вырвался на свободу.
Дело было закончено, старый рыцарь и его жена находились в безопасности. Мстить им было некому, и даже к суду не привлечь, ведь я только что поклялся, что убийство барона — мое личное дело. Я ехал, испытывая странное чувство облегчения. Я словно до конца выплатил некий долг, и теперь моей душе стало легче.