— Но, Маркус, это вовсе не шутка, — возмутилась Люси.
— Слушай, давай просто забудем об этом, — живо предложил он.
— Но кто мог совершить такое? — спросила Люси, взволнованно потирая лоб.
— Не знаю. Мы можем только забыть об этом, — ответил Маркус, понимая, что не совсем честен с ней.
Этим утром он узнал, что женщина, из-за которой Ник Блэйн бросил Люси, порвала их отношения, выгнав Ника из дому.
«Теперь этот ублюдок остался без гроша», — подумал он.
Доказательств этому не было, но Маркусу казалось, что таким образом Блэйн шантажирует его и пытается заставить выкупить оригинал.
«Это в его стиле», — заметил про себя Маркус, решив не расстраивать Люси, поделившись с ней своими мыслями.
Хотя в глубине души он понимал, что на самом деле его больше беспокоило другое: Блэйн теперь свободен и может уговорить Люси вернуться к нему.
— Маркус?
Люси плакала. Ею все еще владели страх и смущение, которые никак не могли уступить место облегчению. А ведь Маркус верит ей! Еще никогда она не испытывала такой благодарности и любви, и ставших причиной ее слез.
— Все в порядке, Люси, все в порядке, — хрипло сказал Маркус.
— Я плачу не потому, что расстроена, — выдавила из себя Люси. — Я так рада, что ты поверил мне.
— Люси, посмотри на меня.
— У меня красный нос и тушь потекла, — заявила она.
— Это точно, — бесстрастно заметил Маркус, но его взгляд был таким теплым, что Люси не могла поверить своим глазам. — Я ведь знаю тебя, и никогда бы не подумал, что это ты, даже если бы не заметил твою родинку.
Люси слабо улыбнулась ему.
— Значит, ты все еще хочешь жениться на мне? Маркус приподнял бровь и сказал:
— Конечно. Я никогда не осмелился бы разочаровать мать, которая только что спланировала свадебный завтрак на пятьсот человек.
— Но я говорила ей, что мы предпочли бы тихую свадьбу, — уверила его Люси.
— Какая разница, сколько гостей придет? Главное, что ты тоже там будешь.
— Потому что тебе почти тридцать пять и тебе нужен наследник? — спросила Люси, задержав дыхание.
— Конечно, — поспешно согласился он.
Глупая надежда тотчас же улетучилась, оставив после себя только боль, которая нещадно терзала сердце Люси.
— Я должен отвезти тебя к твоим родителям, — произнес он.
— Маркус! — запротестовала Люси.
— Я не могу ничего изменить. Ты прекрасно знаешь, что не можешь сегодня ночевать здесь.
«Если я прикоснусь к ней, то уже не смогу отпустить», — вынужден был признать Маркус.