Да, вот так все просто. Возможно, подобно жене этого фермера, Селина отдала бы привычное безбедное существование за то, чтобы быть с ним. Должно быть, одного уважения окружающих мало в такой теплый летний вечер. Должно быть, святости недостаточно, чтобы заполнить пустоту души.
Во рту у Уилла пересохло. Ему было очень тяжело, и все-таки он облек в слова последнюю мысль.
Заполнить ее душу должен он.
Воскресенье, последний день июля, побившего все рекорды жары. Впереди еще август. Все добрые люди Гармонии должны быть сегодня в церкви, и на лицах у них лицемерное постное выражение. Наверное, и Селина там же.
Уилл поерзал на сиденье и сжал в руке ленточки. Водитель грузовика, подобравший его милях в сорока отсюда, вглядывался вперед, погрузившись в свои мысли. Уилл был рад молчанию. Оно давало ему возможность подумать — и впервые в жизни Уилл Бомонт думал о будущем. Строил планы. Мисс Роуз оставила ему дом и изрядную сумму денег. Очень вероятно, что он сможет вернуться к работе в бригаде Роджера, во всяком случае, на то время, пока продолжаются работы по реставрации особняка Кендаллов. А может быть, Роджер согласится сделать его постоянным членом своей команды. Его компания занимается строительными работами по всей Луизиане и на юге Миссисипи. Не такая большая территория, и он всегда будет чувствовать, что дом недалеко.
Он никогда не уедет далеко от Селины.
Машин на шоссе почти не было, но благоразумный водитель вел машину со скоростью ровно пятьдесят миль в час.
За поворотом показалась заправочная станция, а за ней — щит с надписью «Добро пожаловать в Гармонию». Уилл прекрасно знал, что эти слова не имеют никакого отношения к нему. Но в это утро ему не было дела до местного гостеприимства.
— Вам сюда? — уточнил у него водитель.
— Да. Не могли бы вы подбросить меня еще пару кварталов?
Ему было не по себе, и он нервно теребил ленточки. Ему всегда было не по себе, когда он приезжал в новый город и привлекал к себе внимание. Но сейчас он волновался не из—за косых взглядов горожан. Он ехал домой, ехал к Селине.
Он заметил ее голубую машину на дальнем краю стоянки возле Первой баптистской церкви и попросил водителя высадить его. Поблагодарив его, Уилл поставил чемодан у обочины. Церковные часы пробили двенадцать, и он направился к входу в храм.
Служба закончилась. Уилл прислонился к фонарному столбу и стал ждать. Тяжелые двери отворились, и прихожане стали спускаться по ступенькам. Все они изумленно и неодобрительно смотрели на него, но он не замечал их взглядов. Он жаждал увидеть только одно лицо.