— Я иду вниз завтракать, мой цветочек, но затем я собираюсь проверить приготовления к похоронам отца, — его улыбка тоже исчезла.
Вилла упрекнула себя за сосредоточенность только на себе. У Натаниэля были более насущные вещи на уме, по сравнению с устройством их сна.
Она заставила себя улыбнуться и взять его за руку, когда они покидали комнату. В любом случае, было так глупо беспокоиться о чем-то столь незначительном. Без сомнения, она скоро привыкнет к этому.
Вот только раздельные комнаты создавали у нее ощущение, что она не жена, а всего лишь удобство для занятий любовью.
Натаниэль был не совсем уверен, что было не так с Виллой этим утром. Вероятно, она просто устала от их второй длинной ночи, полной любовных ласк. Затем его внимание было отвлечено гробом из прекрасного черного дерева, который несли по парадной лестнице. Конечно же, черная лестница была для этого слишком узкой. Он должен был подумать об этом…
Натаниэль знал, что он не позволил никаким эмоциям отразиться на его лице, но все равно Вилла взяла его за руку и пожала ее.
— Дай этому время, любимый.
Она всегда знала, когда ему больно. Он повел ее за собой на несколько шагов назад из переднего зала. Затем он притянул ее ближе, обнял ее и позволил ей обнять себя. Когда боль уменьшилась, он отстранился и улыбнулся ей. Прочертив пальцем дорожку от нежной впадинки над ее ключицей до шелковистой кожи в вырезе ее платья, он напомнил Вилле о ее обещании.
— Не забудь. У нас с тобой сегодня днем встреча в библиотеке.
Она вздрогнула, и ее темные глаза пристально посмотрели на него. Придвинувшись ближе, Вилла положила свою ладонь на его шею и притянула его вниз для звучного поцелуя.
Натаниэль прищурил глаза.
— Ты же знаешь, что поплатишься за это.
— С радостью, — она послала ему воздушный поцелуй. — А теперь, иди, разбирайся с делами. Я позабочусь о том, что творится здесь.
Натаниэль мог опозорить себя, но Вилле показалось, что Рэндольфа ценили очень высоко. Люди всех социальных классов были здесь, чтобы проводить его в последний путь.
Она увидела Клару, стоящую рядом с очень привлекательным мужчиной, который должен был быть лордом Этериджем. Она увидела сэра Саймона с немного самодовольной, увеличившейся в размерах женщиной, которая выглядела очень интересно.
Также здесь был лорд Ливерпул, хотя Натаниэль не был счастлив увидеть его.
На задворках, позади семьи и гостей из высшего общества, собралась готовая расплакаться группа слуг. Все они носили ливреи того или другого титулованного гостя. Один кучер был гигантом с волосами в диком беспорядке, чьи шрамы могли бы заставить померкнуть отметины Рена Портера. Другой был маленьким, оборванным человечком, с заостренными чертами лица и ушами, остроконечными, как у эльфа, что обнаружилось, когда он снял свою аккуратную шляпу лакея.