Но ее руки легки поверх его, прижимая их к его бокам, пока она с силой начала сосать его.
И теперь было слишком поздно.
С беспомощным стоном он взорвался у нее во рту. Она издала едва слышный возглас удивления, но не отстранилась. Вместо этого она плотно обхватила его губами и позволила ему излиться ей в рот. Он сделался таким чувствительным, что смог ощутить, когда она проглотила его семя.
Затем, когда он полностью выдохся и слегка дрожал, она подняла голову, вытерла рот тыльной стороной руки, и усмехнулась.
— Справедливость восторжествовала.
О Господи, как он любит эту женщину.
Постояв наверху в коридоре, Рен повернул обратно в свою комнату, подальше от любовной гонки, которая только что миновала его, не обратив на него внимания.
Она со всей очевидностью принадлежала Рирдону. Ее сумасшедшая любовь к мужчине ранила Рена, но он не мог понять почему.
Все, что он знал — это то, что он не хотел больше оставаться здесь, наблюдая за тем, как ее сердце все больше и больше наполняется любовью к другому. Он прислонился к закрытой двери своей комнаты и потер свою грудь одной рукой.
— Выздоравливай, черт возьми, — приказал он.
Имел ли он в виду свои легкие или свое сердце, он в самом деле не мог — или не хотел — понять.
Натаниэль Стоунвелл, лорд Рирдон, был влюблен.
И он собирался сказать ей об этом, как только к нему вернется дыхание…
В дверь библиотеки постучали. Они оба виновато подпрыгнули, затем рассмеялись.
— Милорд? — позвал Хэммил. — У вас гость! — Хэммил произносил эти слова, затаив дыхание от волнения.
Возможно, это возвращение лорда Ливерпула, вызвало такую лихорадку в таком критичном сухаре, как Хэммил. Возможно, плохие новости после допроса Фостера?
— Спасибо, Хэммил, — отозвался он. — Я выйду к нему через одно мгновение. — Затем повернулся к Вилле. — Мне жаль, цветочек. Мне нужно идти.
— Но что с твоими планами насчет кресла?
Натаниэль с тоской посмотрел на кресло, затем притянул ее ближе к себе.
— Я расскажу тебе о своих планах, и ты сможешь расширить их своими собственными.
Затем он начал шептать ей на ухо, пока она сначала не задохнулась, потом — покраснела и, наконец, вздохнула.
— О, ты очень порочный парень, Натаниэль Стоунвелл.
Ему было неприятно покидать ее, но он крепко поцеловал ее, а затем отправился встретиться с тем, что явно не обещало быть приятным.
Затем он вошел в парадную гостиную и обнаружил себя лицом к лицу с Принцем-регентом.
Перед ним стояла дородная фигура, с ног до головы облаченная в кремовый и персиковый атлас. Георга сопровождало небольшое количество солдат Королевской Гвардии, но Натаниэль подозревал, что их было больше и в настоящее время они охраняли все входы в его дом.