Натаниэль снова вошел в парадную гостиную, испытывая искушение схватить Виллу на руки и унести ее в библиотеку для небольшого пиршества в кресле для двоих. Но все эти любовные празднования были забыты, когда она увидел Миртл, с вызовом стоящую перед Викторией.
— Ты все время знала об этом, не так ли, Виктория? Ты ни в малейшей степени не была удивлена всем этим.
— Не глупите, — неуверенно ответила Виктория. — Конечно же, я… ну, я… но вы тоже не выглядели особенно удивленной.
Миртл махнула рукой.
— Это потому, что я подслушала разговор Таниэля и этого мошенника Ливерпула, — затем она внезапно прищурила глаза. — Рэндольф также все знал, не так ли?
— Не глупите. Конечно же, он не знал, — Виктория стояла с высоко поднятой головой, на лице ее было возмущение, но она лгала. Натаниэль знал это. В его грудь, в область сердца словно вонзился шип.
Миртл подняла одну руку.
— Виктория, больше нет никаких причин говорить что-либо, кроме абсолютной правды, если только ты не решила быть намеренно жестокой.
Виктория огрызнулась.
— Я, жестокий? А вы знаете, что через три недели, после того, как я сдалась в ответ на надоевшие уговоры Рэндольфа выйти за него замуж, старший брат моего покойного мужа умер и мой сын стал лордом Рирдоном? Три недели! — она впилась в них взглядом. — Мне не хватило до того, чтобы наконец назваться леди Рирдон, три несчастных недели!
Миртл усмехнулась.
— И это была ошибка Рэндольфа, я так полагаю?
— Конечно, это была его ошибка, — отрезала Виктория. — Он украл у меня возможность стать одним из столпов высшего общества! С этим титулом и деньгами Натаниэля у меня могло бы быть все!
— Бедный Рэндольф, — тихо проговорила Вилла.
— Несомненно, — отозвался Натаниэль.
Миртл погрозила своей тростью Виктории.
— Ты имеешь в виду, что ты наказывала моего бедного мальчика в течение тридцати лет, за то, что он женился на тебе на три недели раньше?
Виктория обежала глазами комнату, очевидно, в поисках поддержки. Ее взгляд упал на Виллу.
— Ты думаешь, что я мелочная и честолюбивая. Я могу прочесть это на твоем лице. Но подожди, леди Рирдон! — слова вылетали из ее рта, словно слишком долго сдерживаемый поток. — Скоро ты осознаешь, что у женщины нет ничего, никакого положения в мире, кроме того, которое обеспечивает ей ее муж, и которое он может в любой момент отобрать! Как только ты свяжешь себя с мужчиной, ты становишься просто его отражением. Ты думаешь, что он исполнит твои мечты, но он не заботится об этом. Мужчины озабочены только своими собственными интересами, своими собственными удовольствиями. Когда первоначальные романтические порывы пройдут, ты станешь для него пустым местом, точно так же, как я стала никем для Томаса, и еще меньше чем никем для Рэндольфа.