— По какому маршруту поведешь? — спросил я.
— По старому, с помощью дедушки Пахома.
— Он предупрежден?
— Старик никогда не подведет.
Дедушка Пахом из деревни Селище жил на отшибе. Прямо к его избе подходил густой лес. За ним на многие километры тянулись непроходимые болота, за которыми начинался фронт. Надежные тропинки через болота знал только дедушка Пахом.
Сутуловатый, с огненно-рыжей бородой до пояса, Пахом с приходом оккупантов «заболел». Теперь он едва ходил, опираясь на суковатую палку, с которой не расставался ни днем, ни ночью.
Немцы как-то узнали, что деду известны дороги через болота, и потребовали провести их. Пахом прикинулся глухим. На вопросы фашистского офицера он прикладывал к уху растопыренную ладонь и отвечал одно и то же:
— Не слышу. Оглох от ерманской бонбы.
Фашисты так и не добились от него толку и больше не обращались к нему.
Все немощи у деда Пахома исчезали, как только к нему обращались за помощью партизанские разведчики. Он в любое время отправлялся с ними в дальний путь.
Небо стало заволакивать тучами, темнота сгустилась. Следовало торопиться, чтобы до рассвета дойти до деревни Селище. А там уже днем пройти по болотам.
Мы тепло простились с каждым, пожелали им успехов.
— Не подкачаем.
— Не подведем.
— Желаем вам партизанских успехов, — слышалось в ответ.
Команда: «Становись!» — и через несколько минут небольшая колонна исчезла в ночной темноте.
Мы долго смотрели вслед. Никто не расходился. Каждый думал об одном: пройдут ли?
Миновал день. За ним еще два. О судьбе отправленных ничего не было известно. На четвертый появилась тревога: в этот день Сергей Иванов со своей группой должен перейти линию фронта. Я не выдержал и зашел к Ефимову. Он сидел над картой, где тонкой карандашной линией был проложен маршрут движения группы.
— Беспокоишься? — спросил он меня.
— Да, есть немножко…
— Ничего. Послезавтра к вечеру Иванов должен быть здесь.
Иванов вернулся на другой день, когда в штабе началось совещание. Он ввалился в шалаш. Лицо его было красным и потным, рубашка вся взмокла.
— Разрешите доложить, — начал он строго, но не сдержался и крикнул радостно: — Довел! Всех довел!
— Так быстро? — удивился Горячев.
— Да, раньше срока. Вы наметили в день проходить по тридцать пять километров. Но люди-то в армии служили. Все закаленные. Я им говорю: устроим привал. А они — не надо! Не устали. Вот и пришли за двое суток вместо трех с половиной.
Через полчаса Сергей Иванов уже храпел в штабе на топчане. Засыпая, он твердил одно и то же:
— Теперь давайте сто человек. Сегодня же ночью. Дед Пахом ждет.