— Вы в порядке, миледи? — звук голоса заставил ее резко обернуться, поскольку погрузившись в свои мысли, она не услышала, как кто-то вошел в комнату. В течение одного сумасшедшего момента ей показалось, что это Бэрен — предмет ее мечтаний, но это был всего лишь один из рыцарей-стражников, который охранял ее.
Раздраженная вторжением, Женевьева выпрямилась и постаралась вернуть себе равновесие, хотя она знала, что глаза ее ещё блестели от слез.
— Что вы хотите, сэр Криспин? — спросила она, когда узнала старого рыцаря. Он никогда не питал особой любви к тем, кто был рожден в позоре, кто искал лучшего в его ремесле — рыцарстве, таких как Бэрен, и Женевьева задавалась вопросом, праздновал ли он отъезд ее мужа. От этой мысли слеза соскользнула с ее ресниц и поползла по щеке.
— Миледи! Вам нехорошо, — сказал Криспин, выглядя встревоженным. — Пожалуйста, сядьте, я позову одну из ваших служанок.
У Криспина и вправду были причины беспокоиться. Женевьева думала, что навсегда спрятала свою тоску и горе от своих людей, бессознательно отдаляясь даже от них. Возможно, пришло время вновь стать к ним ближе.
— Нет. Не надо вызывать служанок, они не смогут сделать ничего, чтобы успокоило меня. Никто не сможет. Разве вы не слышали, сэр Криспин? — спросила Женевьева. — Мой муж ушел.
Ее слова, казалось, ошеломили его и лишили дара речи. Возможно, она даже рассмеялась бы, если бы на ее сердце не было так тяжело.
— М-миледи, я не понимаю. Я думал, что ваша свадьба — это просто союз по необходимости — он же ниже вас, — натянуто сказал Криспин.
— Я прощаю вам ваши слова, поскольку я действительно утверждала, что действую в интересах моих людей, когда эгоистично хотела вернуть Бэрена назад и использовать любое средство, чтобы задержать его здесь, — сказала Женевьева. Когда она вслух обозначила свои истинные цели, ей стало легче. Возможно, теперь ей надо тоже самое сказать и Бэрену.
Замешательство во взгляде сэра Криспина уступило место жестокому выражению.
— Он ослепил вас, леди, своим новым титулом и силой — это те вещи, которые он ценит. Он оставил вас столь стремительно, чтобы достичь ещё большего.
Быть может, ее открытая речь способствовала тому, что он стал так откровенно говорить, или его чувства к Бэрену спровоцировали его суждения, но Женевьева не могла понять такую явную уверенность Криспина. Но при этом она не могла позволить ему продолжать верить в эти ошибочные факты об отъезде Бэрена, о том, что он вновь оставил ее.
— И все же мне наверное следовало поехать с ним, как он того и желал, — сказала она.