В душе холодным комком поселяется страх. Что-то не так. Макс никогда себя так не вел. Он всегда был осторожный, ласковый, внимательный. Откуда столько резких движений?
Пытаюсь снова заглянуть ему в глаза, но голову повернуть не получается.
— Меня здесь нет, поэтому ты обязана вернуться! Я тебя жду! — Голос незнакомый, раздраженный.
Я хочу освободиться, дергаюсь, но еще недавно такое нежное объятие превращается в стальной капкан. Перед собой я вижу пульсирующий темнотой глаз, оскаленные зубы. Нос с шумом втягивает в себя воздух. Даже не с шумом. Звук похож на что-то знакомое, словно где-то звенит телефон.
— Макс! — кричу я, уже не думая о том, что меня кто-то услышит.
Существо рядом со мной хохочет, ломая знакомые черты лица. Перед глазами мелькают белоснежные зубы, длинные клыки.
— Нет! Остановись! — кричу я, заранее предчувствуя смертельный укус.
— Майя! — издалека зовет мама.
Зубы вонзаются в шею, рождая боль. Голова дергается. Я изо всех сил отталкиваю прилипшего ко мне монстра, кричу, проваливаясь в пустоту. Навстречу мне несется музыка.
— Майя! Проснись.
Нет, рядом никого нет… Я скомкала мокрую простыню. В ушах еще стоял сумасшедший хохот, плечи помнили холодное объятие, шея чесалась от явственно представившегося укуса.
— Проснись!
— Мама?
Все спуталось. Где я? Где стол, телевизор, книжные полки? Почему опять закрыли окно?
Стоп! О чем я? Нет книжных шкафов. Я в Африке, в Египте. Осенние каникулы, мы с мамой уехали на море. Я в номере. И здесь никого, кроме нас, нет.
— Ты меня слышишь? — звучал мамин голос.
Номер просторный, но от духоты кажется маленьким и узким. Две кровати, между ними тумбочка. Длинная мраморная столешница идет вдоль всей противоположной стены. На ней телевизор, рядом тюбики с кремами, баночки, стаканчики, бутылки с водой, камешки, принесенные с пляжа. Круглый стол с такой же мраморной крышкой. В проеме распахнутой балконной двери еле трепещет белая штора.
И умирающий звук.
— Это твой телефон!
Звонил сотовый. Но сон еще держал меня, и я чувствовала себя скованно, боясь неосторожным движением причинить себе боль.
Я почесала шею, ощутив под пальцами только вспотевшую кожу. Укуса не было. А значит — все сон. Мне опять стали сниться кошмары.
Мама дернула верхний ящик тумбочки, и я успела заметить гаснущий экран телефона. Не дождались. Звонок смолк.
— Ну кому не спится в такую рань! — проворчала мама, пальцами подталкивая телефон ближе ко мне. — Возьми его к себе, чтобы не искать. Сейчас опять начнется.
Я осторожно протянула руку. Уверенности, что проснулась, у меня не было, поэтому я все ждала, что окружающее начнет меняться. Что моя недобрая фантазия в очередной раз подкинула мне шутиху, и телефон превратится в камень, тумбочка в табуретку, а шлепанцы на полу в домашние тапочки.