Это уму непостижимо. Кто-то из старших пишет: "Из ничего — ничто". Все имеет свое начало. А у Вселенной его нет. Как это понимать?
— Ага! — воскликнул шейх со смехом. — И тебя стукнуло, сын мой? Над этой загадкой много людей ломало голову до нас. Раз уж возник такой вопрос, человек не перестанет пытать: почему? Ответа — нет. Отсюда и всякое сумасбродство.
Горько Омару. Оттого, что этот сверкающий мир, хоть и кажется близким, рукой подать, остается все же недоступным. Что толку, что знаешь название той или иной планеты, звезды? Побывать бы на ней. Увидеть возле, потрогать.
В коране сказано: бог опустил с горных небес на землю огромную лестницу, по которой дух и ангелы восходят к нему. Найти бы ее! Но она — для небожителей. Людей и чертей, говорится в коране, задумавших влезть на небо, встретит яркий зубчато-мелькающий пламень. Так-то. Человек приравнен в священной книге к черту. Может, не зря вопрошал хмельной старичок Мохамед в Баге-Санге: "Во имя бога — это во благо тому, кто верит в бога? Или во зло?"
— Зайдем ко мне, — предложил шейх Назир. — Я дам тебе «Алмагест» Абуль-Вафы Бузджани. Он был из этих мест. Гордись, твой земляк. В этой книге он излагает учение румийца Птолемея о планетах. И еще я тебе дам "Звездный канон" Абу-Рейхана Беруни. Его вещь — посерьезнее. Беруни намекает на вращение Земли. Хотя, правда, еще индус Арьябхата писал пятьсот лет назад, что она вертится вокруг своей оси и вокруг солнца. Читай на досуге, может, найдешь у них ответ на те вопросы, что тебя тревожат. Впрочем, вряд ли. Их самих многое сбивало с толку. С одной стороны — коран, с другой — истинное знание. И бейся, мечись между ними, как можешь. Видел пьянчуг? Пить грех, и хочется пить. Потому — разлад в душе.
Шейх Назир Мохамед Мансур — ученый известный, и Омара удивляло, что не купит он или не снимет себе хороший дом, живет в келье при медресе, как малосостоятельный приезжий ученик. Но зато, наверное, келья у него громадная, светлая, вся в коврах.
…Он чуть не упал, увидев келью шейха! Крохотная комнатушка. На земляном полу ветхий коврик. В одном углу — свернутая постель, в другом — сундучок, должно быть, с книгами. В нише — поднос, щербатые чашкиплошки. И все.
— Ты, конечно, проголодался, — сказал заботливо шейх. — Вот хлеб, вот дыня. Перекусим.
Перекусили. Дыня оказалась сочной, спелой, пахучей.
— У нас в Баге-Санге есть работник. — Омар рассказал о старичке Мохамеде, о его дырявом сарае. — Ну, он человек недалекий, несчастный. А вы-то умный, ученый… — Омар окинул унылым взглядом убогое жилье наставника и стесненно пожал плечами.