В последние дни Леший каждый раз встречал и провожал светило вместе с ней. Ещё не видя князя, Дмитрий почувствовал взгляд его, он словно буравил его спину. Он не стал оборачиваться, а продолжал молитву. Леший просил сейчас богов Ведеи, чтобы она взяла его с собой или осталась сама. Они стояли втроём на берегу, смотрели, как поднималось солнце. И Дмитрию казалось, что оно встаёт из воды, а туман — это пар от разогревшегося светила.
— Красиво-то как, Ведея! В первый раз я такое вижу!
— Ты прозрел, воин, мудрым стал. Теперь сам будешь учить людей видеть прекрасное. Оно везде и всегда рядом, не надо ходить за моря-океаны. А когда видишь прекрасное и чувствуешь, это значит, душа твоя жива и может любить и нести добро в мир, в котором ты живёшь. Но ты воин, как и все мужчины на земле, эту участь дали нам наши боги. И хвала им, что тебе ещё, помимо ратного дела, дали видеть красоту земли нашей.
А солнце поднялось, расправило свои лучи, плавленым золотом скользнуло по глазам. И будто враз зашумел лес, зашелестела трава, послышался гомон птиц и шум реки.
— Теперь же, князь, верни косу Ведее…
Князь достал тугой жгут волос из-за пазухи и протянул его Ведее.
— Возьми… Сними же плат… Я, может, вымолю прощенье, но от себя ты не гони. Сейчас со мною посох искупленья, и я давно уже в пути…
Волхв, взяв за плечи Лешего, отвернул его от Ведеи:
— Тебе не след смотреть, как это происходит. Начельник девы при тебе?
— Да он всегда при мне!
— Теперь надень его Ведее. Ребёнок должен чувствовать отца и знать обратный путь в сей мир, который мы на время отнимаем. Любовь твою почувствует во чреве, пусть всколыхнётся в трепете душа, как будто на руки его ты взял впервые.
Дмитрий бережно надел начельник на распущенные волосы Ведеи.
— Нет! Не позволю! Она моя! Я ради неё шёл, я убивал и жёг, и никому её на свете не оставлю!
На Дмитрия бежал князь с перекошенным лицом. Глаза его были белыми от злобы. Казалось, что у него нет зрачков, а одни выкатившиеся белки. Он кинулся на Лешего, стараясь повалить его на землю, но от удара он поскользнулся на росистой траве, и Леший придавил его своим телом.
— Не позволю, холоп! — хрипел прижатый к земле Судислав.
Леший увидел его налившееся кровью лицо. Всё та же седоватая бородка, те же глаза, как в прицеле армейского СВД, только в руках вместо гранатомёта кинжал.
— Ты — привидение! Я уже убивал тебя однажды в джунглях! Я не мог промахнуться! Сейчас мы посмотрим…
Дмитрий оголил ему грудь и на теле под левым коричневым соском увидел зарубцевавшуюся рану. Он вырвал у князя кинжал и, отпустив его, поднялся на ноги.