— Дим, — позвала она.
Он быстро обернулся, подошел к ней и присел рядом.
— Что, плохо тебе? — тепло спросил он. — Принести еще чего-нибудь?
— Нет, — поморщилась она, — дай, пожалуйста, лекарство Оливье. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы он умер.
Дима нехорошо усмехнулся, поднялся и вышел, не забыв запереть дверь.
Женя хотела было встать, но не смогла — ее трясло. Все тело ломило. Через какое-то время она почувствовала, что согрелась — начали действовать анальгетики. Еще через несколько минут Женя провалилась в тяжелый, тревожный сон.
* * *
Во сне она оказалась в каком-то месте, похожем на грот — тот самый, в который ее привел Давид. Она лежала на горячем мраморе, клубы пара окутывали ее, вокруг было очень жарко и душно.
«Пить», — просит она, но никто ее не слышит, только безумно хохочет Давид. От его смеха падает на пол огромное блюдо с фруктами. Со звоном оно разбивается на разноцветные осколки, и каждый из осколков превращается в лягушку. Множество разноцветных лягушек скачет по полу во все стороны, а она пытается найти Мими. Во сне Женя понимает, как это важно — найти именно Мими. «Ахмед! — пронзительно кричит Давид. — Ахмед!» Женя тем временем замечает маленькую желтую лягушку, она хочет дотянуться до нее, но падает и…
Женя вскрикнула и открыла глаза. Она лежала на полу, рядом с ней — разбитая бутылка из-под минеральной воды и чудом уцелевшая настольная лампа. Судя по всему, все это, включая Женю, свалилось на пол из-за какого-то толчка.
Она прислушалась: яхта стояла.
Очень осторожно, чуть слышно постанывая от ломоты во всем теле, Женя поднялась и подошла к двери каюты. Отчего-то дверь была открыта настежь. Голова, несмотря на мучительную слабость, была ясной. «Что-то случилось», — подумала она, осторожно выглянув за дверь. Никого.
Она вышла на палубу.
Теплая лунная ночь превращала все кругом в скульптуры из хрусталя и серебра. После жара и духоты каюты Женя с наслаждением вдохнула свежий, пропитанный морем воздух. Как вдруг услышала слабые, невнятные звуки.
Осторожно ступая босыми ногами, она пошла туда, откуда доносился этот шум. Но, сделав пару шагов, в страхе прижалась к стенке: по палубе шел человек. Она не успела спрятаться — было просто некуда. Поэтому так и осталась стоять неподвижно, вжавшись спиной в стену.
По палубе, шаркая ногами, шел Оливье Дескампс… Его руки висели, как плети, провалы глаз на его лице были темными и безжизненными, словно пещеры. Он почти беззвучно шевелил губами, будто молитву твердил. Дескампс прошел мимо Жени — так близко, что даже задел ее, но не заметил, продолжая глядеть в пустоту и еле слышно бормоча себе под нос.