– Зачем он вас вызывал?
– Насчет дежурства нашей смены. Завтра премьер…
– Ясно, – перебил его Михаил. – Мне нужно, чтобы вы прямо сейчас поднялись в приемную премьер-министра и позвонили мне оттуда.
– В приемную к Ермаковичу? – уточнил несколько растерявшийся Леонид Пархоменко.
– Да, только как можно быстрее.
– Извините меня, Михаил Николаевич, но я не имею права. Моя зона охраны…
– Потом мне все расскажете. Я знаю ваши права и обязанности. Считайте, что это моя личная просьба. Поднимитесь в приемную и сообщите секретарю, что у вас важная встреча с Ермаковичем. Скажите, что по моей просьбе. А потом передайте ему ваш аппарат.
– Он спустит меня с лестницы, – пробормотал молодой человек, – решит, что я сумасшедший.
– Очень может быть, – улыбнулся Кольчугин. Он хорошо знал характер своего шефа. – И даже может вас послать еще дальше. Но вы все равно постарайтесь объяснить, что пришли от меня. Вы меня понимаете? Это очень важно.
– Сейчас поднимусь, – нерешительно согласился Пархоменко.
– Я жду вашего звонка. – Кольчугин отключил мобильник. – Ну слава богу, – с облегчением произнес он и обратился к Кравченко: – Подождем.
Тот кивнул головой, глядя перед собой. В соседнем дворе играли в футбол мальчишки.
– Знаешь, что я тебе скажу, – вдруг сказал полковник, глядя на играющих мальчишек. – Ничего они все равно не сделают. С Виктором совладать не так-то просто. Его можно убить, но нельзя победить. Он из тех, кто не гнется. Поэтому если даже они сто таких фотографий покажут, люди им все равно не поверят. Не такой Виктор человек, чтобы со всякой шпаной водиться. И ни за что не сдастся. Знаешь, как он в детстве дрался? При его росте и силе его все боялись и уважали. Он никогда пацанов младше себя не трогал, всегда за них заступался. А ведь вырос без матери, мог озлобиться, волчонком стать…
– Тоже мне ангела нашел, – в сердцах произнес Кольчугин, все еще не отошедший от переживаний. – Просто ты ему под горячую руку не попадался. Он может послать так, что мало не покажется. Или вообще по шее дать.
– А ты хочешь, чтобы он расшаркивался? Или во фраке ходил и все время извинялся? Да нет, Миша, так не получается. Порой приходится стучать и кулаком, чтобы люди поняли. Я его не оправдываю, мне хорошо известен его тяжелый характер. Только другим ему и нельзя быть.
– Особенно у нас в политике, – зло заметил Кольчугин. – В нашей политике даже ангел чертом станет.
А Леонид Пархоменко в это время вошел в приемную премьер-министра. Секретарь удивленно посмотрела на него.
– Вам кого? – спросила она.
– Извините, – смущенно вымолвил Пархоменко. – Вот здесь… – И он достал из кармана свой мобильник.