Взглянув на преисполненное решимости лицо полковника, Филипп понял, что дальнейшее обсуждение этой проблемы бесполезно.
- Полностью одобряю ваше решение, сэр. Мы подождем и будем надеяться, что Лоренс и мисс Даттон в самое ближайшее время достигнут взаимопонимания.
Мужчины встали, и Филипп добавил:
- Тем не менее я надеюсь, что мы с братом будем иметь удовольствие увидеться с вами сегодня за ужином?
- Да-да, конечно. Я слышал, что «Савой» очень хороший ресторан.
- Хотел бы я иметь возможность принять вас в своей резиденции на Парк-лейн. Но там все еще идут работы по модернизации.
- Да, понимаю, но как только все будет сделано, вы получите удовольствие от электрического освещения и горячей воды из кранов. Мы всем этим пользуемся уже многие годы, но вы здесь, кажется, не торопитесь обзавестись современными удобствами в отличие от американцев.
- По эту сторону Атлантики люди в большей степени приверженцы традициям, - согласился Филипп, провожая Даттона из своей конторы. - И все же дом на Халф-Мун-стрит был модернизирован совсем недавно, и я полностью согласен с мнением американцев: электричество - чудесная вещь.
Продолжая обсуждать чудеса электричества, мужчины спустились вниз по лестнице.
- Буду с нетерпением ждать встречи с вами за ужином, - сказал Филипп, проводив Даттона до входной двери. - Всего вам доброго, полковник.
После ухода Даттона Филипп приказал подать экипаж. Возвращаясь домой, он обдумал разговор с американским миллионером и, несмотря на нерешительность Лоренса, окончательно убедился в том, что брату следует жениться на дочери Даттона Синтии, девушке уравновешенной и здравомыслящей. К тому же она была хороша собой, богата и, что самое главное, незлопамятна. Иными словами, она была самым лучшим подарком судьбы из всех, которые когда-либо получал его брат, и Филипп собирался как можно скорее напомнить об этом Лоренсу.
Ему вспомнилось на мгновение личико красивой светловолосой девушки с огромными карими глазами и нежными алыми губками, но он сразу же прогнал этот образ из своих мыслей. К завтрашнему дню Марии Мартингейл и след простынет, и Лоренс никогда не узнает, что в течение целой недели его первая любовь жила с ним по соседству.
Войдя в свой дом на Халф-Мун-стрит, он на мгновение задержался в вестибюле и, отдавая шляпу и трость дворецкому, спросил:
- Где мой брат?
- Мистер Хоторн в гостиной, сэр, пьет чай.
- Спасибо, Данверс, - сказал Филипп и направился к лестнице. Так или иначе, ему придется заставить Лоренса взяться за ум. Это всегда было непросто сделать, но только войдя в гостиную, Филипп понял, насколько непросто это будет на сей раз. Рядом с Лоренсом на диване, обитом бархатом сливового цвета, сидела, попивая чаек, Мария Мартингейл, которая выглядела обманчиво милой и невинной, словно ангелок на макушке новогодней елки.