Он судорожно глотнул воздух.
- Мадам… - начал было он, но она не позволила ему продолжить.
- Эта задержка ставит под угрозу все меню ужина, поскольку до бала остается всего две недели. Ее светлость, разумеется, аннулирует свое пожертвование и сочтет себя обязанной объяснить причину этого поступка маркизу. - Она взглянула на бронзовую пластинку с именем клерка на столе. - Не сомневаюсь, что в этом разговоре будет упомянуто ваше имя, мистер Джонс.
Она хотела уйти, но ее остановил голос мистера Джонса:
- Возможно, мне следовало бы сопроводить вас к секретарю милорда, мистеру Фортескью?
Мария повернулась к нему и одарила очаровательной улыбкой:
- Меня это вполне устроит. Спасибо.
Мистер Джонс проводил ее в конторы на третьем этаже, где и передал с рук на руки элегантному седовласому джентльмену, пробормотав ему что-то вполголоса, а потом с явным облегчением удалился.
Мистер Фортескью, манеры которого были почти такими же надменными, как у мистера Джонса, окинул неодобрительным взглядом бежевый костюм Марии, соломенную шляпку-канотье и кожаную курьерскую сумку, приподнял бровь и сказал:
- Как я понял, вы желаете видеть милорда, но встречу вам не назначали?
Мария вздохнула, подумав, что ей придется выдержать повторение разговора с мистером Джонсом.
- Мне была назначена встреча, но…
- И герцогиня Сен-Сир направила вас к милорду, чтобы обсудить какие-то вопросы, связанные с майским балом?
Устав давать объяснения, Мария решила обойтись одним словом:
- Да.
- Очень хорошо. Подождите здесь, мисс Мартингейл. Я узнаю, сможет ли вас принять милорд.
Он постучал в закрытую дверь и, услышав ответ, вошел внутрь. А Мария осталась ждать.
Ждать пришлось недолго. Едва она успела усесться в кожаное кресло, стоявшее напротив стола мистера Фортескью, и развернуть лежавшую на ближайшем столе свежую газету, как вновь появился мистер Фортескью.
- Можете войти.
Отложив газету, она взяла свою курьерскую сумку и прошла мимо секретаря в просторную комнату, меблированную, как и вестибюль внизу, современно и по-мужски лаконично. Стены комнаты были обшиты дубовыми панелями и оклеены обоями нейтрального цвета, а окна, из которых открывался вид на Темзу, были не зашторены. Вместо камина в комнате был латунный радиатор, а лампы под абажурами из зеленого и янтарного стекла были электрические.
Когда она вошла, Филипп поднялся со своего места за массивным письменным столом красного дерева, не загроможденным ничем лишним. Он был, как всегда, безупречно одет в темно-синий костюм, баклажанного цвета жилет и серебристо-серый галстук и выглядел, как положено богатому, преуспевающему бизнесмену, умудряясь при этом всем своим видом демонстрировать надменность, выдававшую в нем одного из самых высокопоставленных пэров Англии.