Ада мысленно зааплодировала. Вот оно как: ребята ещё и статистический учёт ведут, подсчитывают, сколько обращений удовлетворено, а скольким посетителям отказано!
После того, как она проспала всё время полёта (чудеса какие-то, прежде спать не получалось даже во время долгих трансатлантических рейсов; Ада вообще никогда не могла заснуть в самолёте), настроение у нее было превосходное. Нервное напряжение каким-то образом осталось в Москве. Мучившие ее три дня сомнения в том, правильно ли она поступает, решившись на эту странную поездку, были, похоже, забыты где-то там же, в «Шереметьево». Что ей, собственно, терять, кроме своих цепей? Будет плохо — она всегда может уехать, предусмотрительно обеспечив себе независимость от вновь обретаемой маменьки.
— Ну так что, — деловито поинтересовался водитель, — заезжаем в Падую?
И тут Ада решилась.
— Ну, поехали. Но только без закоулков. Провезешь меня по городу, свозишь к гробнице. Да, и у какого-нибудь кафе там остановись.
Очень хотелось кофе. Кроме того, пустой желудок всё настойчивее напоминал о пропущенном завтраке.
Обрадованный Чипполино всю оставшуюся дорогу рассказывал ей о святом Антонии, покровителем Падуи. Его цветистое повествование изобиловало совершенно душераздирающими подробностями из жизни Святого, который, как помнилось Аде, по официальной версии церкви отличался редким благочестием и стойко сопротивлялся разнообразным искушениям. Однако, народная молва добавила скромнику и постнику Антонию ярких натуралистических красок.
Старинный южный город очаровал Аду с первой минуты — она вообще любила европейскую провинцию с ее узкими улочками, выхоленными древними соборами и домами, ухоженными деревьями, сувенирными лавками и маленькими столиками уличных кафе. Он был невелик, но старательно не забывал о том, что когда-то и на его улицах доводилось вершиться Истории.
К знаменитой Базилике они подъехали по улице с символическим названием виа дель Санто, улица Святого, ну а как же иначе! Величественный собор навалился на Аду своей могучей коричневой тушей, едва машина выехала на пересечение с виа Цезаротти. Тяжкие мрачные стены, увенчанные приземистыми куполами широкие романские башни, взлетающие высоко в небо узкие островерхие венецианские шпили, неожиданно напоминающие минареты, готические окна-«розочки», — всё это была такая седая древность, исполненная сдержанного достоинства, что Ада просто дышать забыла от восторга. Ей приходилось видеть немало величественных храмов: Нотр-Дам в Париже и Руане, собор Святого Павла в Лондоне, пламенеющую готику Испании и Германии, однако ничего более прекрасного в своей суровости и чистоте линий ей не встречалось.