Поэтому капитан очень удивился, когда уже после второго Коридора (до планеты оставалось не больше двух дней полета), проходя мимо каюты мистера Пасвика, он услышал доносившийся оттуда голос начальника департамента. Слов было не разобрать (да капитан Карпинский и не стал бы подслушивать — еще чего! — и лишь чуточку замедлил шаги), но, судя по интонации, обитатель каюты с кем-то разговаривал: спрашивал, получал ответы, делал на них замечания, снова спрашивал. Однако никакого второго голоса из каюты не доносилось. Из чего капитан Карпинский сделал вывод, что длительная самоизоляция пагубно подействовала на душевное состояние менеджера «Spase Minerals», и не придется ли по прибытии на планету отправить господина Пасвика на лечение в какой-нибудь поселок, славящийся своими врачами, — скажем, в Гринфилд.
Однако капитан ошибался. Душевное здоровье руководителя департамента было в норме (если только не начинать спор о содержании этой нормы), чертики по углам ему не являлись, и разговаривал он не сам с собой. Просто его собеседник обладал таким тембром голоса, который никак нельзя было услышать снаружи. Точнее, он каждый раз устанавливал такой тембр, который был нужен в данный момент. Потому что этим собеседником был не человек, а сверхнатурал, глава охраны мистер Оливер. Жаль, что капитан Карпинский не слышал их беседу. Возможно, услышь он хотя бы часть сказанного в каюте, он бы принял какое-нибудь нестандартное решение, которое бы резко изменило судьбу его самого и множества других людей.
Начал беседу мистер Пасвик.
— Давайте еще раз обговорим все детали, — произнес он, расположившись в кресле. — Так сказать, проведем последний инструктаж. Итак, мы прибываем послезавтра. Прибываем совершенно открыто — никаких подкрадываний через закрытые для радаров зоны, никаких уловок, как кое-кто предлагал. У нас на руках все документы, а на борту имеется представитель власти. Этот самый Рейтер и будет отвечать на вызов со спутника, а потом, уже на планете, будет подтверждать законность наших притязаний. А позже, в случае каких-либо разбирательств, он должен подтвердить правомочность всех наших действий. Поэтому он, во-первых, не должен видеть никаких сцен э-э-э… в общем, никаких нежелательных сцен. А во-вторых, с ним ничего не должно случиться. Значит, его нужно охранять в первую очередь. Это понятно?
— Понятно, сэр, — прошелестел супи. Поскольку второго кресла в каюте не было, он так и остался стоять. (Впрочем, мистера Пасвика это нисколько не смущало.) — Значит ли это, что мистера Рейтера надо охранять лучше, чем вас, сэр?