– Проверка периметра базы. Ну как, все тихо?
– Пока вроде бы да. Думаю, мародеры махнули на это дело рукой и отправились по домам.
– Замечательно, лишь так оно и было. Не советую расслабляться. Особенно когда вместо родной страны мы вернулись в кучу дерьма.
– Понял.
Гарроуэй обвел взглядом прилегающую местность. Мемориал стоял на возвышенности, с которой открывался вид на остров Теодора Рузвельта посреди Потомака – вернее, то, что еще недавно было островом. На противоположной стороне располагался центр Вашингтона, округ Колумбия. Правда, сейчас его было практически не видно из-за завесы мелкого дождя и тумана. Из-за густой облачности ранние утренние часы казались почти сумерками – та же темень, то же уныние.
К счастью, приливные волны, дошедшие сюда с Атлантики, растеряли часть своей разрушительной энергии, пока катились по Делавэру и Мериленду. К тому времени, когда они достигли столицы, их мощь уже порядком иссякла, но и этого хватило, чтобы разрушить не только здания, но и защитный стеклянный купол над парком между зданием Капитолия и монументом Джорджу Вашингтону. Кроме того, под натиском волн резко поднялся уровень воды в Чесапикском заливе и реке Потомак. В результате все, что располагалось ниже Джорджтаунских высот, оказалось под многометровым слоем ила.
Вода по-прежнему стояла высоко, подпитываемая непрекращающимися дождями, хотя ее уровень понемногу начинал снижаться. Потомак все еще был на десять метров выше своего обычного уровня. Прямо под памятником корпусу морской пехоты, там, где когда-то находился остров Теодора Рузвельта, сейчас виднелась лишь бескрайняя водная гладь. Центр имени Кеннеди на другом берегу реки также ушел под воду. Над водным пространством по-прежнему высились лишь уцелевшие каким-то чудом башня Уотергейт и монумент Джорджу Вашингтону. В пяти километрах двухстах метрах отсюда, если верить датчику на дисплее шлема, окруженный со всех сторон водой и обломками, на крошечном острове все еще поднимался полуразрушенный купол Капитолия.
Многие из массивных сооружений этого ‹города памятников›, как вот уже несколько веков называли Вашингтон, выдержали натиски воды и остались стоять. Теперь их некогда белые мраморные стены несли на себе грязные пятна; по ним можно было судить, какой высоты достигал уровень воды три недели назад и насколько он снизился с тех пор. А ведь этот белый мрамор некогда был лицом американской столицы – чистый, гордый, сияющий. Именно таким город представал миру начиная с девятнадцатого века. Более скромные районы Вашингтона, особенно в южной и восточной его части, приливная волна сровняла с землей, и теперь до самого горизонта над бесконечным водным пространством, словно сломанные зубы, торчали остатки зданий. Здесь встретили смерть миллионы людей. Однако многие успели скрыться от стихии. Они нашли спасение в северной и западной части города и теперь обитали на крышах многоэтажных музеев, отелей и прочих внушительных строений.