Портрет розовым карандашом
Марина Леонидовна увеличила себе грудь с третьего номера до пятого.
Она думала, мир перевернётся, но ничего такого не произошло.
Никто не заметил её новой груди.
Даже муж.
Он только посетовал, что Марина Леонидовна отсутствовала целую неделю, и некому было встретить его из командировки.
Между тем, Марина Леонидовна испытывала массу неудобств и неприятных ощущений. Во-первых, приходилось носить тесное компрессионное бельё, во-вторых, её мучило чувство распирания в груди, о котором предупреждал врач, но о масштабах которого Марина Леонидовна даже не подозревала.
Она пребывала в постоянном страхе, что лопнет прямо на худсовете, руководителем которого являлась.
Всё это – и чувство распирания, и давящее компрессионное бельё, и ненаблюдательный муж, и деньги, потраченные на операцию, – повергло Марину Леонидовну в глубочайшую депрессию, в первую очередь отразившуюся на молодых драматургах, чьи пьесы одну за другой отвергала руководитель художественного совета.
И хоть бы кто-нибудь заметил её новую грудь!
Только уборщица сцены Валентина Семёновна сказала однажды:
– Что-то здорово располнели вы, Марина Леонидовна!
Отвергнуть пьесу уборщицы Марина Леонидовна не могла, поэтому она только фыркнула и перестала здороваться с Валентиной Семёновной.
Меж тем депрессия разрасталась, чёрным вороньим крылом закрывая всё светлое жизненное пространство.
И тогда Марина Леонидовна решилась на отчаянный шаг.
Она записалась на приём к психологу. Кажется, так принято делать во всех цивилизованных странах всем цивилизованным людям.
Психолог оказался импозантным мужчиной лет сорока, с пронзительно-серыми, прищуренными глазами и богатой шевелюрой, зачёсанной назад. Он пытался раскурить трубку, но эта хитрая процедура у него не получалась, трубка не занималась, отчего психолог немного нервничал.
Марина Леонидовна без обиняков выложила ему проблему.
Про депрессию, про компрессионное бельё, про раздражение на молодых драматургов, про страх лопнуть на худсовете, про невоспитанную уборщицу и даже про своё цивилизованное решение посетить психолога.
– На сколько размеров вы увеличили грудь? – прервал её бесстрастный рассказ психолог, отложив трубку и что-то пометив в пухлом блокноте.
– На два, – призналась Марина Леонидовна, не понимая, какое отношение имеет этот вопрос к её депрессии.
– Раздевайтесь, – приказал психолог, неумело затянувшись еле тлеющей трубкой.
– Что? – снова не поняла Марина Леонидовна.
– Раздевайтесь, я посмотрю вашу новую грудь.
– Это ещё зачем? – возмутилась Марина Леонидовна. – Вы же психолог, а не этот… как его… маммолог.