В сущности, она могла бы быть недурна собой, если бы привела себя в порядок.
Не знаю почему, но мне кажется, она нас боится.
Не ты ли это шпионишь, Дженни? Не ожидал от тебя. Пока!
Дневник Дженни
Что ж, пора принимать экстренные меры. Бежать. Я сваливаю. Салют, мальчики! «Дженни, по сути, недурна, эта шлюха, я бы хотел перерезать ей глотку, мерзавке…» С меня хватит. Прощайте, доктор Джекил, всего хорошего! Найдутся и более сексапильные девушки, чем я, чтобы настрогать их ломтями!.. Звонят. Иду открывать.
Это снова копы. Держались очень вежливо. Здесь ведь приличный дом. Поскольку у мадам головная боль, пришлось мне угощать их чаем. Подавать бисквиты копам — вот до чего я докатилась!.. Смейся, Дженни, пока еще можешь. Они расспрашивали меня о том вечере, когда произошло убийство. О дне рождения этих ублюдков. С безучастным видом интересовались, где были молодые люди, знали ли они Карен.
Дай бог, чтобы эти растяпы вышли на след. Поскольку мальчишки все были дома, я не осмелилась ничего сказать. Вдруг «он» подслушивал наш разговор?
Я сказала: да, все знали Карен. Сказала, что видела чью-то тень в саду, но не различила, кто это. Может быть, это была собака. Но я назвала точное время. Пусть делают свою работу. Я знаю, что этот сумасшедший следит за мной и опасается меня. Я должна обеспечить себе защиту.
Одиннадцать вечера. Писать не о чем. Сегодня никаких новых записей в его дневнике. Монстр спит.
Марк снова занялся своей работой. Старк ездил в город покупать детали для своей новой игрушки. У Джека были занятия музыкой. Кларк был на тренировке, готовясь к воскресному матчу. Доктор, кажется, счастлив. Со всей этой суматохой вокруг убийства он получил возможность жить в свое удовольствие: приходит и уходит, когда хочет. Навещает свою телку, я думаю. Он сказал мне: «Вы молодчина, Дженни, я вами доволен», — как будто сам Бог Отец похлопал меня по плечу.
Может быть, все уляжется. Может быть, он насытился и больше не возьмется за старое. Но такое спокойствие не внушает доверия. Это как в тот раз…
Сегодня утром, разбирая в шкафу летние вещи, я нашла картонную коробку. Я открыла ее. Внутри, завернутый в шелковую бумагу, лежал маленький детский костюмчик, сшитый из бархата цвета морской волны, а сверху — засохший букетик фиалок. Так печально было видеть этот маленький костюмчик — словно детский трупик. На нагрудном кармашке были вышиты буквы «3» и «М». Моя бабушка точно так же хранила костюм для первого причастия моего дяди, умершего в двенадцать лет. Я быстро закрыла коробку и поставила ее на место.