В мою дверь постучали. Три раза, не слишком громко. «Кто там?» Нет ответа. Неужели никто не поднимется, чтобы посмотреть, что здесь происходит?
Чей-то кашель за дверью.
Ну же, пусть кто-нибудь пойдет в туалет и, проходя мимо, скажет ему: «А, это ты, братец, какого хрена ты здесь торчишь?» Пусть это случится, только это, больше ничего, это ведь совсем нетрудно, черт возьми! Слышны удаляющиеся шаги, потом стук закрытой двери. Я слышу, как щелкает замок и поворачивается ключ в замочной скважине, — они все здесь запираются на ключ. Достаю револьвер и иду к двери. Может быть, за ней — труп Шерон? Поворачиваю ключ. С той стороны ни звука. Поколебавшись с минуту, я открываю.
Бутылка джина. У меня под дверью стоит бутылка джина. Полная. Подарок для Дженни. Что это значит? Я должна ее выпить и околеть? Или он хочет завязать со мной отношения — более тесную связь, чем посредством дневника — и посмотреть, приму ли я эту игру. Подчинить меня. Так или иначе, я не выпью отсюда ни капли. Я не доставлю тебе такого удовольствия, малыш.
Но ты определенно стараешься, маленький безмозглый монстр — безголовый и бес…вый, ха-ха-ха! Ты не знаешь покоя, мерзкий змееныш. Все, что от меня требуется, — не заходить в ту комнату. Просто перестать туда ходить. Поломать всю игру. Решено. С этим покончено.
Но как же Шерон?
Уехать? Иногда я забываю, что должна уехать. Ах, я не знаю, опять все то же самое! И эта бутылка, которая словно смеется надо мной, — и что только удерживает меня от того, чтобы вышвырнуть ее в окно?!
Дневник убийцы
Сегодня утром за завтраком появилась кузина Шерон. Съела овсяные хлопья и блинчик. Она учится в лицее Шелли. Мадам Блинт отвезет ее туда по дороге на работу. Может быть, они поговорят о Карен. Мать Шерон — еврейка. Папа сказал об этом маме. Он сказал: «Даже не подумаешь, что она еврейка, — совершенно не похожа на мать».
Я ничего не имею против евреев. Не из-за этого я хочу ее убить. Еврейские девушки ничем не отличаются от остальных. Та же хрупкая плоть. То же горло, чтобы кричать. Те же вылезшие из орбит глаза.
Вчера вечером я слышал, как Дженни открыла дверь, чтобы забрать сюрприз. Должно быть, она довольна. Ты довольна, Дженни?
Малышка Дженни, о которой я нежно забочусь, словно о рождественском гусе… Соберись с силами, Дженни, и попытайся хоть что-то сделать, чтобы помешать мне убить маленькую черноглазую евреечку.
В прежние времена люди из ку-клус-клана сжигали черных. На огромных кострах. Не хотел бы я быть черным. Из-за вашего цвета кожи или происхождения люди запрещают вам делать некоторые вещи. Папа говорит, что в нашей стране все равны, но это неправда. К сиротам, например, относятся с пренебрежением. И к инвалидам тоже — они вызывают насмешки. Они как бы недочеловеки, и все их презирают.