– Что это?
– Застреленный мною гангстер хранил эту банкноту в потайном отделении бумажника, причем он не произвел на меня впечатление человека, который постоянно носит с собой много денег. Банкноты такого достоинства в большинстве случаев регистрируются, так что, возможно, вам удастся установить, откуда эта.
Корбинет медленно свернул бумажку и сунул ее в нагрудный карман.
– Вряд ли кто мог совершить такую грубую ошибку.
– Посмотрим. Иногда и специалист спотыкается. Когда мне позвонить вам, чтобы узнать результат?
– Сегодня вечером.
Вилли Гиббонса я нашел в его любимом ресторане газетного квартала за тарелкой мяса по-ирландски.
Вилли долго с состраданием изучал мое лицо, потом сказал:
– Я беспокоился о тебе, Тайгер.
– Из-за чего?
– Из-за вчерашней ночи.
– Но ведь все обошлось. Тебе нужен материал для статьи?
– Факты у меня есть, но я не буду писать ее, пока не узнаю подоплеку событий. Тебе – то она известна?
– Возможно.
– Расскажешь?
– Пока нет. Мне еще не все ясно. Вилли отставил тарелку и закурил.
– А у меня, кажется, что – то для тебя есть.
– Выкладывай.
– Этот Джон Фредерик Тэлбот – нечто большее, чем мелкий служащий посольства. Он один из лучших агентов британской секретной службы.
– Откуда узнал?
– От моего коллеги Джорджа Клиффорда, бывшего корреспондента «Ньюс» в Польше. Они знакомы по Варшаве. Тэлбот провел там большое дело. Думаю, оно касалось стратегических планов армий Варшавского пакта. Во всяком случае, он раздобыл через жену польского военного какие – то важные документы и смылся. Он вообще специалист по женщинам. Его частые встречи с Эдит Кен доказывают, что Тэлбот, как и ты, напал на какой – то след.
– Что ты узнал о Грэтхен Ларк?
– Ничего особенного. Много занимается, в частности, юриспруденцией. Очень интеллектуальна, увлечена живописью и твердо намеревается создать себе имя.
– Я знаю.
– Ты знаком с ней?
– Мимолетно. А как насчет ее прошлого?
– Хорошая американская семья, лучшие рекомендации. Как обычно, перед поступлением на службу в ООН была досконально проверена.
– Да, как обычно…
– Стоит ею заниматься дальше?
– Пожалуй, нет. Бертон Селвик?
– Он болен. В Лондоне ходят слухи, что его скоро заменят. Говорят, на этой неделе у него опять было обострение. Только теперь его очень трудно заменить. Насколько я понимаю, Селвик задержится па своем посту до тех пор, пока не закончится кризис в ООН.
– Кризис в ООН? Что тебе о нем известно?
– Ничего. Все молчат, а это есть вернейший признак, что сгущаются тучи. Тебе это пригодится?
– Возможно, – сказал я.
– Тайгер, своей таинственностью ты приводишь бедного журналиста в отчаяние.