Я побрился, позавтракал и попросил принести мне в номер пишущую машинку, чтобы на всякий случай отстучать отчет о событиях вчерашнего дня. Скоро у Мартина Грэди, Вилли Гиббонса и остальной публики будет занимательное чтение. Настало самое подходящее время взорвать бомбу.
В полдень я спустился в телефонную будку на улице и позвонил Томасу Уотфорду. В его голосе была нескрываемая ярость. Он заявил, что у меня будут серьезные неприятности – после истории с Миннером все официальные инстанции требовали моей головы.
– Как же тогда реагируют другие? – спросил я.
– Они замнут дело, – сердито сказал он. – Приняли версию, что перестрелка возникла из-за личных разногласий трех друзей.
– А городская полиция?
– Ей, конечно, придется присоединиться к этой версии. Пистолетов и найденных денег будет достаточно, чтобы закрыть дело. Мистер Манн, принимая во внимание последний ночной инцидент, я считаю, что вам лучше выйти из игры.
– Хотите, чтобы я перестал быть мишенью?
– Получен приказ арестовать вас, если вы не отойдете от этого дела.
По его тону я понял, что он говорит серьезно, и, чтобы выиграть время, сказал:
– Мистер Уотфорд, у меня есть к вам предложение. Придержите своих людей до завтрашнего утра. Если я к этому времени останусь жив, то сам явлюсь к вам. Согласны?
Он помедлил с ответом, потом сказал:
– Хорошо. Обещаю до понедельника ничего не предпринимать. Один день ничего не изменит.
– Ваш оптимизм меня радует.
Повесив трубку, я выскользнул из будки, перешел улицу, завернул за ближайший угол и стал ждать, время от времени поглядывая на часы. Пять минут спустя появился черный лимузин, из него вышли четверо полицейских в штатском и начали рыскать вокруг. Меня они не заметили.
Не так – то легко убить воскресный день. Я посмотрел в кинотеатре на Тайме – сквере две двойные программы, потом хорошо пообедал и не спеша направился в «Гренобль». Еще одно посещение – и я мог выучить фильм наизусть, хотя не понимал в нем ни слова.
Сидя в полутьме, я разглядывал входящих. В зале находились не больше двух десятков зрителей. Чариса среди них не было.
Он появился спустя пять минут после начала. Я пропустил бы его, если б не некоторая настороженность в его поведении. Конечно, он выбрал бы мое место, но так как оно оказалось занято, то сел в последний ряд по другую сторону прохода. Руки Чарис держал в карманах плаща, и я понял, что он тоже не хочет рисковать. Потом он увлекся фильмом – кивал в отдельных местах диалога и ерзал на стуле, как подросток, смотрящий ковбойский фильм.
На моих часах было около восьми. Я усиленно соображал. Пройти в мужской туалет и узнать, не оставил ли Чарис прикрытия?.. Но тогда прежде надо покончить с его напарником… Я нащупал рукоятку револьвера и взвел курок.